Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он посадил самолет в аэропорту Хитроу без «пробок». Представительскому «Бомбардье» сразу дали зеленый свет.
Город встретил их мокрой взлетной полосой, а Вирджиния на какое-то время забылась, помогая Саиду с посадкой. Они вышли на воздух, и Вирджиния вздрогнула, понимая, что стоит под мелкими каплями холодного дождя в одном сарафане. Но тут же капитанский китель накрыл ее плечи, и рука Саида обняла ее, направляя к входу в терминал.
– Я посажу тебя на такси, – произнес он совсем близко. Он старался хоть как-то согреть ее.
– Нет! – Вирджиния резко обернулась и очутилась лицом к лицу к нему. – Пожалуйста, не бросай меня.
Мольба. Постоянно эти женщины чего-то хотят от него. Он всегда был строг, не шел на поводу. Но не сегодня. Ясные голубые глаза растерянно смотрели на него с надеждой, что он не оставит ее сейчас.
– Хорошо, я довезу тебя до дома. – Это лучший вариант. Он убедится, что она добралась, а не упала посередине улицы в обморок. Так ему будет спокойнее.
Такси ехало медленно, но Вирджинии казалось, наоборот, слишком быстро. Она куталась в пиджак Саида, вдыхая его запах и понимая, что расслабляется. Его запах – это запах приятных воспоминаний, запах солнца и улыбок. Запах свободы, который придавал ей храбрости сейчас и подготавливал к самому трудному.
Машина остановилась возле калитки, и Вирджиния вышла. На улице ни души, родные не бегут ее встречать, а это значит… Ноги подкосились, и она чуть не упала. Саид вовремя оказался рядом, она схватила его за плечо и снова взглянула на дверь дома. Дверь распахнулась, и Кристиан вышел к ним навстречу.
– Джини, – он распахнул калитку, – ты успела.
Она успела! Эти слова заставили Вирджинию еще больше затаить дыхание, а сердце замереть. Успела… увидеть, как будет умирать ее бабушка. Глаза снова наполнились слезами. Она кинулась к брату и крепко обняла его, забыв про Саида.
– Как она? Скажи, что это ложь и она будет жить вечно.
– Это не ложь, Джини. Но этот день нам всем надо пережить. Пойдем в дом. – Только сейчас Крис заметил Саида. Кивнул ему в знак приветствия, и Саид ответил ему тем же. Тот уже собрался садиться в такси, как срывающийся на крик голос остановил его:
– Нет! – Вирджиния подбежала, скинув с плеч его пиджак, протянула его. – Пожалуйста… Не бросай меня.
Коснувшись его ладони, посмотрела прямо в глаза.
– Вирджиния, наверное, это неправильно.
– Все неправильно в этой жизни… пожалуйста.
Он кивнул и посмотрел на Кристиана.
– Это не лучшее время для гостей, – произнес тот, – но мы рады, что в эту минуту ты с нами. Добро пожаловать, Саид.
Они зашли за калитку, и она скрипнула, закрываясь за ними.
Дом внутри казался серым и безжизненным. Вирджиния встала на пороге, услышав голос матери. Оливия вышла в коридор бледная, уставшая. Сразу обняла дочь.
Ее мама, всегда улыбчивая и веселая, из-за переживаний превратилась в тень, а прошло всего два месяца.
Даниэль пожал руку Саиду, Вирджиния слышала, как он спросил, на чем они летели. Поблагодарив заочно Мухаммеда за предоставленный самолет, Даниэль проводил гостя в зал. Вирджиния зашла следом: все было на своих местах, не хватало только главного в доме – его хозяйки.
– Я хочу увидеть бабушку.
– Да, родная, мы пойдем все вместе. Сейчас с бабушкой врач. Она очень слаба, почти без сознания, но, услышав тебя, возможно, очнется хотя бы на минуту. – Оливия снова обняла дочь. Она так скучала по своей малышке. Они всегда были очень близки, но сейчас как будто что-то изменилось. Как будто между ними что-то встало. И тут же посмотрела на Саида. Она даже не сразу узнала его: он стал совсем взрослым. Капитан… с четырьмя золотыми шевронами на рукавах. Так же Даниэль зашел в этот дом двадцать восемь лет тому назад и сразу понравился Джине.
Время летит со скоростью самолета, теперь она в роли своей матери, смотрит на человека в форме пилота и любуется им. Что он здесь делает, сын владельца авиакомпании и будущий президент «Arabia Airlines»? Почему рядом с ее дочерью? Это с ним Вирджиния была на Бали в заточении? И теперь, когда клетка открылась, они продолжают быть вместе. Но Мэт…
– Оливия, пойдем. – Даниэль подошел к ней, отвлекая от размышлений. Как много она пропустила в жизни своей дочери, находясь здесь?
Она кивнула мужу, ощущая его теплые ладони на своих плечах, и они пошли в комнату, где лежала Джина. Было страшно заходить туда. Страшно видеть самого родного и дорогого человека больным и беспомощным и знать, что видишь его в последний раз.
Вирджиния с Кристианом последовали за ними, на секунду она взглянула на Саида, и он кивнул ей, мысленно говоря, что все будет хорошо, он будет находиться здесь столько, сколько потребуется.
Они ушли, а он разглядывал фотографии за стеклом в шкафу: мужчина-пилот, капитан, а рядом с ним маленькая девочка. Не Вирджиния. Глаза выдавали в той девочке ее мать, Оливию. Он снова вспомнил себя много лет назад, когда протянул крестик белокожей девочке в аэропорту. Какая она, Вирджиния? Черты ее лица стерлись из его памяти, но хорошо запомнились большие голубые глаза.
Рядом стояла другая фотография – цифровая, яркая, разноцветная: все семейство Фернандес де Паркер. И улыбающаяся Вирджиния рядом с отцом. Девушка была похожа на мать. Он часто слышал от отца об Оливии Паркер, их большой любви с Даниэлем. Они прошли через трудности, преодолели много преград, пошли против самого Мухаммеда и всей авиакомпании. Он простил их, но внес ряд изменений в договор. Интересно, смог бы Саид поступить так же, будучи во главе компании?
Вирджиния зашла в темную комнату, где на кровати лежала бабушка, по плечи накрытая простыней. Было слышно ее тяжелое дыхание. Девушка остановилась, боясь подойти ближе. Она слышала, как врач что-то говорит маме, но не разобрала слов. Страшно… Картина, которую ей никогда не забыть. Ее не хотелось
