Я не смогла выдержать этого взгляда и, покраснев, повернулась на другой бок. Страшный сон — что же произошло сегодня ночью? И что, ради всего святого, сделала с нами комета? Постепенно мне стали припоминаться события вчерашнего дня. День, как сказочная паутина, зыбкая, нереальная. Сумеречный свет леса. Сверкающие росинки на паутине меж деревьев. Безжизненные глаза, преследующие нас на всем пути. Пещера, Грета, ребенок-тролль. Истории, рассказанные Эриком о его далеких божествах. Его слова перед тем, как я заснула, вселившие в меня неуверенность. Звучание его голоса, такое необычное, не как всегда, как теплое пуховое одеяло после всех ужасов и страхов. Во сне я видела его — пресвятая Дева Мария! Воспоминание о сне, словно молния, пронзило меня, всего один-единственный эпизод, светлый и ясный… Мне свился он, язычник, хоть и королевской крови, но все-таки язычник! Огненный дракон, словно заколдовав, овладел моими мыслями и ввел меня в искушение уже в который раз открыть свою душу этому неверующему… Предвестник беды, и я стала его первой жертвой. Разозлившись на саму себя, я забралась с головой под одеяло.

— Мир не рухнул в тартарары, вы это уже заметили, — прервал он мои мысли.

Я покрылась холодным потом в ожидании небесного Страшного суда, который должен был свершиться надо мной… Господь видит все, даже наши сны!

— О чем вы думаете? О своем отце? Вам страшно, не так ли? Боитесь предстать перед ним и сказать ему, где вы были и чем занимались? Боитесь своей участи, верно? — Я почувствовала, что он придвинулся ко мне. — Ну так что же, с вами произошло небольшое приключение, и вы с самого начала знали, что, как говорится, вол приведет в неволю, то есть за эту проделку придется расплачиваться, Элеонора. Но не беспокойтесь, граф не накажет вас. Он не осмелится, поверьте мне.

— Почему ты так думаешь? — Прошептала я, еще больше натянув на себя покрывало.

Отец. События последних дней оттеснили его на второй план. И вот именно Эрик напомнил мне о нем.

— Вы ему очень дороги. Нет, он за все отыграется на мне, чтобы произошедшее имело блестящий финал. Ведь вам и это известно, верно?

Я медленно села.

— Я не допущу этого. У нас договоренность.

— Я знаю. Одно лишь имя стоит всей моей жизни, ничего более. Если он узнает, кто я, то все равно убьет меня, мое имя для него не имеет абсолютно никакого значения. Короли Севера здесь никому не известны.

— Но он не может тебя так просто…

Эрик перебил меня и рассмеялся.

— Графиня, я возражал ему на пыточной доске, обругал его, когда его холоп держал в руке раскаленные щипцы. Он больше не будет терпеть моих выходок. И я поплачусь за это жизнью.

Я отвела взгляд. Он познакомился с моим отцом и понял его характер еще там, внизу, в темнице.

— Но одно вам следует знать, прежде чем вы вернетесь: я чувствую себя свободным. Хотя вы и лишили меня чести и заковали в цепи, сердце мое все равно свободно, словно птица. Свободно, слышите? И этого ничто не изменит, даже — он рынком задрал рубаху — клеймо нашего отца. И моему взгляду вновь открылась омерзительная кроваво-красного цвета хищная птица, когти которой вонзились в сосок Эрика. — Он выжег клеймо на моей плоти, но не в моей душе! Никогда не забывайте этого. Он может бить, унижать и оскорблять мое человеческое достоинство, сколько ему захочется, он может даже отнять у меня жизнь, но я никогда не стану его собственностью!

Лицо его покраснело, я почувствовала, как столь долго подавляемый гнев вырвался наружу. Кулак еще сжимал край рубахи, и орел приходил в движение при каждом вздохе Эрика…

— Эрик…

— И вы тоже не владеете мной, графиня! — Двумя пальцами он приподнял мой подбородок и заставил меня посмотреть ему в лицо. — Даже если вас и согревает мысль о том, что вы моя владелица! Для меня вы всего-навсего надсмотрщица, а ваш ключ мое проклятое слово чести! Но вы его мне вернете. И тогда уже меня никто не остановит. Никто.

Сказав это, он встал и удалился.

Я чувствовала себя просто избитой. Свободен как птица. Человек королевских кровей, порабощенный, с выжженным, как на скотине, клеймом, с окольцованной в железо шеей, которое отняло у него честь и навсегда лишило родины. «С вами произошло небольшое приключение…»

После всего, что произошло вчера, я совершенно не была готова выслушать такие обвинения, и чувство жгучего стыда удушливой волной поднялось во мне. Я закрыла лицо руками. Надсмотрщица. Ни один человек, ни сам Господь Бог не могли освободить меня от этой вины, прощения за это не может быть… Понимание своего проступка острым ножом пронзало мое сознание. Я хотела бы никогда больше не смотреть в глаза Эрика, в глаза, о которых мечтала прошедшей ночью…

Его рука осторожно опустилась на мое плечо. Я обратила на него свой вымученный взгляд.

— Я чуть не обжег пальцы о вашу кожу… — С мрачным выражением лица он присел передо мной на корточки и выставил вперед ладони рук, темно-красные, покрытые волдырями. — Будьте так любезны, перевяжите их.

Его рука дрожала при этом или моя собственная? Его столь близкое физическое присутствие рядом сразу стало для меня невыносимым.

— Элеонора… — Он запнулся. Последний узел на перевязке был завязан, и он поспешно поднялся, — вот-вот начнется дождь. Давайте тронемся в путь, — сказал он и начал собирать наши пожитки.

Я укрылась в кустах, справила все свои нужды и поменяла наконец окровавленные повязки. Кровотечение так же внезапно прекратилось, как и началось. Господь Бог повелел моим телесным сокам засохнуть, наказание уже началось. Я чувствовала себя жалкой и убогой, все болело. С каким удовольствием скрылась бы я в каком-нибудь глубоком логове! Молча мы оседлали лошадей.

— Ну вот… до среды доедем, — проговорил Эрик.

Я осмелилась взглянуть ему в лицо, и внезапно меня охватил жуткий страх из-за того, что он может просто умереть и оставит меня одну наедине с моими муками совести… При дневном свете я поняла, насколько близко были мы от замка отца. Мы молча продирались сквозь лесные чащи, и в тайне я молила Бога о том, чтобы он дал Эрику силы физически вынести все испытания. Небо становилось все темнее. Вдали уже раздавались громовые раскаты, и вскоре первые капли упали на землю, сначала медленно, потом чаще, и вот уже дождь обрушился с неба потоком, забарабанил по листве деревьев и вымочил нас до нитки. Понурив головы, лошади тяжело шагали дальше. И тут я услышала звук церковного колокола!

Святой Леонард…

Я вздохнула с облегчением и повернулась в седле. К моему огромному удивлению, Эрик спешился и подошел ко мне.

— Остаток пути вы проделаете одна, Элеонора. Я прошу вас освободить меня от моих обязательств.

— Что?

Он подошел на шаг ближе и схватил моего коня за уздечку.

— Вы почти уже дома и в безопасности. Я выполнил свою клятву. Дай мне возможность уйти. Отпусти меня, Элеонора.