С приходом во власть многочисленных «младореформаторов» — молодых друзей царя Александра I вроде польского князя Адама Чарторыжского многое при дворе изменилось. «Младореформаторы» были людьми хорошими, с царем всем делились, даже женами, но в государственных делах смыслили мало, хотя и мнили себя большими знатоками. Народная мудрость — «молодо-зелено» — скоро дала о себе знать серьезными сбоями в работе отечественной государственной машины, ее финансового, военного и внешнеполитического ведомств. Александр набил немало шишек, прежде чем догадался вновь призвать к власти «старую гвардию».

Неизменным являлся один только друг императора граф Аракчеев, «преданный без лести», как указывалось на его фамильном гербе. Аракчеев всегда оставался «на хозяйстве», покуда царь совершал свои многочисленные путешествия по России и загранице. Кстати, Аракчеев состоял почетным членом Петербургского Английского клуба, хотя большой любви к нему там не испытывали. Вероятно, и граф не стал завсегдатаем клубного сообщества, а получил почетное звание из соображений политических, когда Старшины клуба сочли нужным «угодить и волкам и овцам».

После коронации Александра Павловича Юсупов совсем недолгое время продолжал исполнять обязанности Министра уделов. Однако и в этот короткий период Николай Борисович с помощью нового монарха попытался было решить одну важную проблему Удельного ведомства. Как выяснил князь еще при вступлении в министерскую должность, во всей огромной России грамотных специалистов, которые могли бы непосредственно на местах управлять удельными имениями, имелось немного. Преобладали малограмотные воры, чаще думавшие о преимуществах собственного кармана. Для разрешения «кадровой» проблемы Николай Борисович обратился к молодому царю с предложением о переустройстве имевшихся в удельных селениях мастерских по выделке солдатских сукон, чаще всего доходов и реальной продукции не приносивших, в школы, богадельни и больницы.

Император Александр I прислушался к мнению князя и издал особый Рескрипт от 18 июля 1802 года на его имя, где принимал это предложение, исполнение которого вскоре оказалось под толстым бюрократическим сукном, как только Николай Борисович получил «отпуск по болезни».

10 октября 1802 года Александр I подписывает еще один Рескрипт на имя князя.

«Князь Николай Борисович.

Из рапортов от Вас о сдаче и от Управляющего Кабинетом Гоф-Мейстера Гурьева о приеме находящихся в Вашем ведении Шпалерной мануфактуры и заводов стеклянного и фарфорового, видя, коль знатны капиталы сих заведений хозяйственным и попечительным старанием Вашим получили приращение, не могу оставить без особого внимания такового усердного Вашего служения, за которое изъявляя Вам в полной мере признательность и благоволение, пребуду навсегда Вам доброжелательным

Александр

В Санкт-Петербурге

Октября 10

1802 года»[169].

Про «доброжелательность» император явно лукавил. Сохранились другие Рескрипты молодого царя, адресованные к Николаю Борисовичу, где в приличных выражениях объясняется князю, что с возложенными на него обязанностями Главного Директора Мануфактур-коллегии он не справился, хотя к исполнению остальных многочисленных служебных нагрузок Юсуповым претензий вроде бы и нет.

Как до, так и после Юсупова Мануфактур-коллегия, даже в преобразованном и переименованном виде, работала из рук вон плохо. Не лучше обстояли дела и в Удельном ведомстве, чье хозяйство оказалось так запутано, что даже такой опытный администратор, как Николай Борисович, не смог упорядочить его работу. Правда, времени у него на это имелось совсем немного.

А. В. Жоли. С оригинала О. Кадоля. «Вид Каменного моста от Кремля». 1825. ГМП.

Юсупов не стал ждать очередных дворцовых перемен и гордо ушел сам — осенью 1802 года в долгосрочный отпуск «по расстройству здоровья», а в сентябре 1804 года в отставку. Сиятельному князю вместо экономики государственной открылось широкое поприще, как говорят в наши дни, частного бизнеса; в короткий срок он смог упорядочить и резко увеличить доходность, а равно число имений и фабрик, но теперь уже не удельных, а собственных, княжеских. В этом Николай Борисович преуспел значительно больше. И дело тут оказалось вовсе не в народной мудрости, гласящей, что «своя рубашка ближе к телу». Просто в управлении собственным хозяйством князь был абсолютно свободным — надлежало лишь правильно уловить конъюнктуру рынка. С деловым же чутьем у сиятельного вельможи все оставалось в полном порядке, как у обыкновенного замоскворецкого купца.

К началу нового столетия состояние здоровья князя Юсупова на самом деле оказалось порядком расстроенным. Многие годы после отставки он постоянно жаловался на ухудшение зрения, несварение желудка, многочисленные простуды, подагру. Такой набор болезней для мужчин его возраста и в ту пору не казался слишком обширным. Ведь большинство современников князя едва переживали роковой для «сильного пола» 54-летний возраст, становившийся и в начале 20-го столетия пределом жизни многих, хотя за сто лет медицинская наука вроде бы шагнула далеко вперед. Видимо, Николай Борисович обладал крепкой нервной системой, что стало залогом его долголетия. К тому же в качестве отдыха он постоянно менял виды занятий, а не валялся на многочисленных диванах в не менее многочисленных имениях[170]. «Гимнастика для ума», «ученые прихоти» тоже приносили немало пользы княжескому здоровью.

Неизв. художник. «Торжественный выезд коронационной процессии из Петровского дворца в Москве». Акварель.

Важно, что и царь, и князь при решении вопроса об отставке сохранили лицо. В глазах завистников и сплетников, каковых у Юсупова, как и у всякого выдающегося человека, имелось предостаточно, его отставка носила отнюдь не скандальный, а исключительно добровольный характер. О ее истинных причинах знали только двое, тогда как пресловутому «общественному мнению» пришлось довольствоваться сплетнями о состоянии здоровья князя Николая Борисовича — катарах, подагре и иных статьях Медицинской энциклопедии.

Спустя совсем немного времени Николая Борисовича вновь пришлось призвать на государственную службу — сначала негласно, а потом уже и в официальном порядке. Император понял, что для поддержания собственного не слишком завидного общественного положения необходимо использовать высокий общественный статус князя Юсупова, который он наработал годами честной службы «на благо царя и Отечества». Между тем Николай Борисович за короткое время «отпуска» вновь запустил и прекрасно отладил машину своего собственного хозяйства.