совершенно незнакомый молодой человек и сразу понравился так, как ни разу в жизни никто не нравился. Приезд Бриггса с его искренней симпатией (именно такую бабушку хотел бы иметь тоскующий по семье владелец замка) помог миссис Фишер раскрыть створки раковины. И вот, как предсказывала всезнающая Лотти, почтенная особа явилась миру довольной, добродушной, веселой и общительной.

Вернувшись с прогулки с получасовым опозданием, миссис Уилкинс услышала доносившиеся из верхнего сада голоса, направилась туда в надежде застать чаепитие и сразу поняла, что произошло нечто из ряда вон выходящее, потому что как раз в этот самый момент миссис Фишер засмеялась.

Наконец-то бабочка вылетела из своего кокона, подумала Лотти. Быстрая во всех движениях, импульсивная, не озабоченная условностями, она подошла, наклонилась через спинку стула и поцеловала миссис Фишер.

– О господи! – вскричала та и испуганно вздрогнула: ничего подобного с ней не происходило с ранних дней присутствия на «террасе» мистера Фишера. Но даже в ту далекую пору это случалось нечасто и скрытно, а сегодняшний поцелуй оказался настоящим и на миг сохранился на щеке странным, мягким и приятным прикосновением.

Когда же миссис Фишер увидела, кто ее поцеловал, то и вовсе залилась густым румянцем. Миссис Уилкинс! Да как ласково… При всем желании в присутствии милого мистера Бриггса миссис Фишер не смогла бы вернуться в сварливое состояние и отчитать нарушительницу правил, но желание полностью отсутствовало. Возможно ли, чтобы все это время миссис Уилкинс хорошо к ней относилась, тогда как сама она постоянно проявляла высокомерное презрение? Замороженное сердце согрел тонкий теплый ручеек: ее поцеловало, захотело поцеловать молодое существо… Миссис Фишер взволнованно наблюдала, как, не сознавая, что совершила нечто невероятное, миссис Уилкинс пожала руку представленному мужем мистеру Бриггсу и свободно, словно знала его всю жизнь, вступила в дружескую беседу с ним. Что за странное создание, что за необыкновенное создание! Стоит ли удивляться, что можно неправильно ее понять?

– Уверен, что вы хотите чаю, – с искренним гостеприимством обратился к Лотти Томас Бриггс, которому странная дама сейчас показалась очаровательной: веснушки, легкая небрежность после прогулки и все прочее. Вот такую сестру он хотел бы иметь… – Увы, остыл… Сейчас велю Франческе приготовить свежий… – заметил Томас, потрогав чайник, но тут же осекся и покраснел. – Простите, забылся.

– Вполне естественно, вполне естественно, – успокоил его мистер Уилкинс под дружный смех присутствующих.

– Давайте я пойду и скажу Франческе, – предложила Роуз и хотела было встать, но Бриггс остановил ее и, приложив ладони ко рту наподобие рупора, громко позвал:

– Франческа! Мы хотим чаю…

Экономка прибежала через мгновение, словно ждала за дверью. Никто из присутствующих не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь она появлялась с такой поспешностью.

– Вот что значит голос хозяина, – прокомментировал мистер Уилкинс; как ему показалось, весьма к месту.

– Приготовьте свежий чай, – приказал Бриггс по-итальянски. – И побыстрее.

Опомнившись, он опять покраснел и извинился.

– Вполне естественно, вполне естественно, – повторил мистер Уилкинс.

Затем Бриггс пояснил для Лотти (остальные были уже в курсе) причину своего появления в Сан-Сальваторе: по пути в Рим решил выйти из поезда в Меццаго, чтобы узнать, удобно ли устроились гости, поскольку замок сдавал в аренду впервые. Переночевать он намерен в гостинице, а завтра продолжит путь.

– Зачем же в гостинице? – удивилась Лотти. – Почему не здесь? Это ваш замок. Тем более что есть свободная комната. – Повернувшись к миссис Фишер, она добавила: – Не возражаете, если мистер Бриггс займет ее на одну ночь? Кажется, Кейт Ламли там не будет.

Ей показалось сказанное смешным, и она лукаво посмотрела на мистера Бриггса.

К собственному глубокому удивлению, миссис Фишер тоже рассмеялась, хотя и понимала, что в любое другое время замечание показалось бы весьма фривольным, но сейчас находила его лишь забавным.

– Действительно, – заверила она Бриггса, – Кейт Ламли в комнате не будет. И это очень хорошо, так как она весьма… широка, а комната необыкновенно узка. Возможно, Кейт Ламли и сможет туда войти, но потом начнутся проблемы: застрянет так прочно, что уже не сумеет выйти. Так что в ее отсутствие все пространство полностью может быть заполнено мистером Бриггсом.

Далее миссис Фишер выразила надежду, что хозяин замка не пойдет ночевать в гостиницу: к чему?

Роуз слушала монолог миссис Фишер и была не просто изумлена, а ошарашена: произнося его, леди… смеялась. Лотти тоже очень много смеялась, а потом: о ужас! – опять поцеловала миссис Фишер, причем не раз и не два…

– Так что, мой дорогой мальчик, – заключила почтенная леди, – вы должны задержаться здесь и своим присутствием доставить нам огромное удовольствие.

– Поистине огромное! – сердечно подчеркнул мистер Уилкинс.

– Чрезвычайно огромное, – усилила степень удовольствия миссис Фишер, которая в этот момент всем своим видом напоминала любящую матушку.

– Непременно оставайтесь, – сказала и Роуз, когда Бриггс вопросительно взглянул на нее.

– Это так любезно с вашей стороны! – расплылся в счастливой улыбке хозяин замка. – С удовольствием побуду гостем: совершенно новое ощущение, тем более с тремя такими…

Он растерянно умолк и посмотрел по сторонам.

– Простите, но разве здесь не четыре хозяйки? Франческа сказала, что здесь четыре дамы.

– Да, еще леди Кэролайн, – пояснила Лотти.

– В таком случае разве не следует выяснить ее мнение?

– О, но она наверняка… – начала Лотти.

– Дочь Дройтвичей, – перебил мистер Уилкинс, – вряд ли испытывает недостаток гостеприимства.

– Дочь… – повторил Бриггс и осекся, ибо в этот момент в дверях возникла та самая «дочь Дройтвичей» собственной персоной, точнее – из темного дверного проема в свет заката выступил воплощенный идеал чистейшей прелести, которого он еще ни разу не встречал, но о котором всю жизнь мечтал.

Глава 19

Ну а когда леди заговорила… разве у бедного Бриггса остался шанс на выживание? Он погиб. Безвозвратно пропал. Мистер Уилкинс его представил, а Кэролайн произнесла всего лишь одно слово:

– Здравствуйте.

И этого слова оказалось достаточно, чтобы Томас Бриггс забыл обо всем на свете.

Из жизнерадостного, разговорчивого, остроумного, счастливого, полного энергии и дружелюбия молодого человека он мгновенно превратился в молчаливого, угрюмого увальня с каплями пота на висках. К тому же сразу стал неуклюжим. Передавая леди Кэролайн чашку, уронил ложечку и не сумел справиться с миндальным печеньем, так что оно укатилось под стол. Ошеломленный взгляд ни на миг не отрывался от прелестного личика. А когда, объясняя появление нового участника чаепития, поскольку сам Бриггс не объяснился, мистер Уилкинс проинформировал леди Кэролайн, что перед ней предстал сам владелец замка Сан-Сальваторе, который ехал в Рим, но решил выйти в Меццаго, чтобы… и так далее и тому подобное, а три другие леди пригласили