Что тут поставить на первое место по степени влияния друг на друга? Пожалуй, впервые, начиная с правления Петра I, затрудняешься ответить на этот вопрос однозначно. Петр I сам и определял свое время, бесцеремонно разрушив все обычаи и установления Святой Руси и решительно приступив к строительству нового государства.

Сменившая петровское время эпоха дворцовых переворотов как раз и была утверждением принципов построенной Петром рабовладельческой империи, в которой рабовладельцы неизбежно подчиняли своему влиянию и государя, и монархия в результате превращалась в итоге в «деспотизм, ограниченный удавкою».

Идеального состояния рабовладельческая империя достигла при Екатерине II, ибо Екатерина II, только исполняя любые требования крепостников-вольтерьянцев, и могла оставаться на троне. Когда А.С. Пушкин говорил, что «развратная государыня развратила и свое государство», он, вероятно, это и имел в виду…

Интересы дворян, превратившихся в замкнутую касту рабовладельцев, определяли теперь не только внутреннюю, но и внешнюю политику.

Доказанный исторический факт, что заговорщиков подтолкнул к убийству императора Павла его разрыв с Англией, нанесший серьезный экономический ущерб русским рабовладельцам. Иных причин у России для вражды с Наполеоном не было… И потребовалось поражение под Аустерлицем, прежде чем Александр решился развернуть эту губительную для русских национальных интересов политику, и попытаться, как и собирался убитый отец, «съесть европейский пирог» вместе с Наполеоном.

Сближение это Александру давалось трудно, практически весь «интимный» комитет активно противодействовал ему, не гнушаясь при этом и прямым предательством. Известно, например, что идеолог комитета Лагарп, будучи послан к Наполеону с посланием Александра I, письмо так и не передал, «найдя, что Наполеон действует уже не в том направлении, какое видел он (Лагарп. — Н.К.) в его делах ранее». Письмо, которое многое могло переменить в истории, «благородный» республиканец возвратил через тридцать лет уже Николаю I.

Между прочим, под диктовку этого самого Лагарпа двенадцатилетний Александр и записывал послушно в своем дневнике такие «признания»: «В продолжение всего этого времени, я не научился ничему не по недостатку в способностях, а потому что я беспечен, ленив и не забочусь быть лучшим»…

Диктовки эти — вполне в духе педагогики, поощряемой Екатериной II. Цель их, как и остальных педагогических новаций, заключалась не в исправлении недостатков характера, а в изображении такого исправления.

Покорно и бездумно записывал двенадцатилетний Александр под масонскую диктовку Лагарпа унылые фразы: дескать, в шесть лет он не успел ничего и его «придется снова учить азбуке. Если проживу 60 лет, то, может быть, научусь тому, что другие знают в 10».

Когда Александр писал свою диктовку, он и не подозревал, насколько пророческими окажутся эти роковые слова, насколько точно очертят они не только всю его жизнь, но даже и посмертную судьбу…

Он не мог знать тогда, что в двадцать три года ему придется встать во главе организованного на английские деньги заговора рабовладельцев, и это с его молчаливого согласия будет убит отец — император Павел…

Не знал… Как не знал и того, что подкупленные англичанами рабовладельцы в тот роковой вечер 11 марта 1801 года накинули удавку и на его, Александра, шею, и даже блистательная победа над Наполеоном не поможет ему высвободиться из этой страшной петли.

Ведь после завершения Отечественной войны Александр I совершит, быть может, еще большее предательство, нежели в ночь на 12 марта 1801 года. Он снова отдаст в руки трусоватых дворян-рабовладельцев свой народ, который и одержал победу в Отечественной войне, который спас и Отечество, и Царя…

Думал ли об этом император? Наверняка думал! С каждым годом все мучительнее, все больнее терзали его угрызения совести… В последние годы жизни он полюбил монастыри, полюбил церковные службы.

И всё нестерпимей становилась возникшая еще в детстве раздвоенность, и, наконец, когда она стала совсем непереносимой, в ночь на 1 сентября 1825 года, император уехал в далекий Таганрог, чтобы внезапно умереть там или — роковая загадка! — превратиться в загадочного Федора Кузьмича[39] и под этим именем начать новую жизнь, чтобы научиться думать и чувствовать так, как должен думать и чувствовать человек в десять лет…

В 1789 году будущий директор швейцарской республики Фридрих-Цезарь Лагарп, насмешливо кривя губы, диктовал будущему русскому императору, что если тот проживет до 60 лет, то, может быть, научится тому, что другие знают в 10.

В 1825 году, когда фельдъегерские тройки мчали в Петербург тело, названное телом русского императора Александра I, самому Александру, ставшему Федором Кузьмичом, оставалось до шестидесяти как раз одно десятилетие…

Скорее всего, превращение императора Александра I в старца Федора Кузьмича — только легенда…

Но легенда эта рождается не в досужих сплетнях, а в том мистическом единении монарха и народа, которое так реально, так величественно, так победительно проявилось в 1812 году, в том единстве, которое было предано Александром I после войны…

Таким же мистически-непостижимым образом легенда о бегстве императора от одинаково враждебных и ему, и его народу рабовладельцев в народную глубь облеклась в реальную плоть и начала свое независимое ни от каких доводов историков бытие…

3

В своих письмах Екатерина II засвидетельствовала на весь белый свет, что ее третий внук «рыцарь Николай» уже на восьмой день от роду начал есть кашу…

Факт этот интересен еще и тем, что через пятьдесят девять лет, 18 февраля 1855 года, распространился слух, будто, отравившись кашей, скоропостижно скончался русский император Николай I.

Другие утверждали, что император отравился сам, переживая за очередные неудачи в Крымской войне.

Обе версии не соответствуют действительности, однако некое образное истолкование этот слух имеет…

Увы… Императору Николаю I, взошедшему на престол после событий 14 декабря 1825 года, всё свое правление приходилось «расхлебывать декабристскую кашу», заваренную старшими венценосными братьями — Александром и Константином, и не этой ли кашей и отравился он?

Действительно… Практически все участники выступления на Сенатской площади выросли и возмужали в александровскую эпоху, еще в предвоенное время, проникнутое смутным предощущением реформ, масонской мистикой…

В послевоенные годы император Александр I обратился к более традиционным для России духовным ценностям, чем вызвал ожесточенную критику в свой адрес со стороны аристократии, и, по сути, сам подал сигнал для начала подготовки новых заговоров и переворотов.

Что мог этому противопоставить Александр I? Монолитная армия дворян-рабовладельцев противостояла ему, и надеяться императору было не на кого. Когда его спросили, почему он медлит с реформами, Александр I ответил: «Некем взять!»