– Я шла по двору, когда ты чуть не свалилась мне на голову!

– Ваше высочество, вас ждут кауфюр и модистка, – раздалось из-за ширмы.

Белладонна вышла на голос. Через ее плечо Афродита заметила герцога Аргайла, который тоже ожидал появления принцессы.

– Ее величество желает, чтобы вы присутствовали на торжественном обеде в честь прибытия миньского посольства, – скучным голосом проговорил он.

– В каком качестве? – Белладонна опустила руки, отчего ткань соскользнула с ее плеч, и абсолютно обнаженной последовала на помост, у которого стояли модистки.

У герцога перехватило дыхание. Он отвел глаза:

– Ее величество желает продемонстрировать дружеские отношения, которые связывают Блоссом и Джаргамор.

– Между нашими правительствами нет официальных дипломатических контактов, – таким же скучным голосом проговорила принцесса и повернулась на сорок пять градусов, следуя указаниям модистки. – Я не смогу присутствовать официально.

– Вас представят как мисс Бонс, гостью ее величества.

– Но все и так будут знать, кем я являюсь, – закончила девушка за своего собеседника. – Я не могу на это пойти без одобрения наших патриархов.

– Я жду вас, чтобы сопроводить для беседы с ними.

Афродита с удивлением заметила, что слова герцога производят на Белладонну ошеломляющее впечатление. Принцесса была на грани обморока, ее губы почти посинели и дрожали. Что-то происходило. Что-то страшное для этой приветливой иномирской девчонки, но чего Афродита не понимала. А еще мисс Спарк заметила, что не только барон Моубрей очарован ее новой подругой, но и герцог Аргайл дышит через раз, когда его серые глаза встречаются с глазами Белладонны.

Между тем модистки закончили работу, быстро накрыли платье защитным чехлом, чтобы не повредить его пудрой, и, пятясь, отошли в сторону. Куафюр накинул на волосы принцессы золотую сеть, усыпанную крупными рубинами, и подвернул локоны под ее края, закрепив надо лбом еще один, на этот раз каплевидный, рубин. Когда чехол был снят и Белладонна подошла к герцогу, Афродита поняла замысел ее величества. Та одела Белладонну собой – королевой блоссомской. Алое платье (цвета правящей династии – алый и золотой) по подолу и вороту оторачивал горностай, ромбовидная прострочка юбки намекала на блоссомский герб, а прическа, почти церемониальная и украшенная камнями, символизировала корону.

Белладона обернулась к ростовому зеркалу, прислоненному прямо к стене, и обреченно улыбнулась:

– Ваша королева – очень умная женщина, Джон. Жаль, что раньше мне этого в голову не приходило.

Герцог Аргайл оставил замечание без внимания, впрочем, как и то, что его назвали чужим именем.

– Пойдемте, ваше высочество.

– Мисс Спарк будет сопровождать меня.

– Зачем?

– Я, беззащитная девушка, должна оставаться наедине с мужчиной в длинных и темных коридорах замка?

– Да любому мужчине с вами наедине стоит опасаться за свою безопасность!

– Значит, вы меня боитесь?

– Неужели вас это печалит?

Афродита поняла, что ее новая подруга просто тянет время, и поэтому наблюдала за перепалкой, в нее не вступая. Миссия самой мисс Спарк с этого момента подходила к концу и проведена была с успехом. Ее величество повелела помочь принцессе подготовиться, Афродита это сделала. Теперь ей остается только вернуться к поискам транспорта до Моубрей-холла.

Герцог терял терпение, Белладонна продолжала капризничать, наконец Ярвуд наклонился к девушке и что-то прошептал ей на ухо. Принцесса пожала плечами и молча вышла за дверь.

На пороге Аргайл обернулся к Афродите:

– Ее величество благодарит вас за помощь, мисс Спарк. Возвращайтесь на бал, через некоторое время мы с вами побеседуем и решим, что вы желаете получить в качестве вознаграждения за усердие.

Стрельчатые окна перехода выходили на охотничью аллею, и Белладонна бросила наружу полный надежды взгляд.

– Не получится, – весело проговорил герцог, идущий на полшага позади. – В вашу честь я организовал такое плотное оцепление, что проскользнуть вам не удастся.

Девушка слабо улыбнулась.

– Вы сказали, что покажете мне изображение моего мифического напарника.

– Извольте!

Они остановились, и Ярвуд продемонстрировал принцессе голографический планшет. Та чуть покраснела, рассматривая обнаженную фигуру мужчины, потом пожала плечами:

– Он даже не похож на джаргамора.

– Как и вы, ваше высочество. Мы с мистером Смиттом решили, что молодой человек, внешность которого нам удалось восстановить по частичкам биоматериала, оставшегося на найденном снаряжении, – ваш брат.

– Продолжайте думать как вам угодно.

Герцог деактивировал планшет и повел рукой, предлагая продолжить движение.

– Раз уж мне почти все известно, удовлетворите мое любопытство до конца.

– Что вас интересует?

– Какая именно диверсия заготовлена вами, чтобы сорвать переговоры?

Они миновали галерею, и Ярвуд почтительно пропустил девушку вперед.

– Я уже устала повторять – ваши переговоры меня не интересуют.

– А если бы интересовали? Давайте пофантазируем. Ни за что не поверю, что при необходимости вы не сможете предложить мне пару-тройку вариантов.

Он ее раззадоривал, и принцесса, видимо, чтобы не думать о неизбежном нелегком разговоре с матерью, приняла игру.

– Подумаем… Скорее всего, я попыталась бы отравить миньского дипломата.

– Мимо! Все кушанья, которые будут поданы на обеде, планируется тщательно проверять непосредственно перед подачей на стол.

– Тогда… – Белладонна кончиками пальцев коснулась губ.

– И тоже нет. Принц Ли Кай не интересуется женщинами.

– Да что вы говорите? – Девушка была уязвлена. – Позвольте узнать – почему?

– Он бастард правящей династии. А так как его достойный родитель в молодости своих желаний не сдерживал, о чем свидетельствуют больше двух десятков только официальных отпрысков…

– Он запретил своим сыновьям общаться с противоположным полом?

– Именно. Строжайшим императорским указом.

– Какая жестокость.

– Ну почему же, скорее милосердие. Он же мог их просто-напросто убить, чтобы избежать борьбы за верховную власть после своего ухода.

Белладонна покачала головой, видимо, размышляя над тем, что ей достался не самый плохой вариант венценосных родителей из возможных.

– Мы почти пришли, – проговорил Аргайл.

У высокой дубовой двери залы переговоров дежурили королевские гвардейцы в парадных мундирах и высоких медвежьих шапках, которые уже много веков входили в их обязательное обмундирование.