В спальне тотчас появился стражник.

– Передайте нашему повелителю, что божественные Геб и Нут покинули нас. Их души приближаются к Та-Урсе…

Стражник замешкался.

– Простите меня господин… А кого вы называете повелителем? – решил на всякий случай уточнить он.

– Гора! – последовал краткий ответ.

* * *

Воспользовавшись тем, что Нижнее царство фактически лишилось власти, Сет предпринял против него военный поход. Продвигаясь быстрым маршем, его войска разорили уже Аварис и Ону и теперь приближались к Бехдеду. Армия Сета была весьма многочисленной, поскольку к ней примкнули отряды наемников из Ливии, Нубии и Унешека. На протяжении всего пути от Омбоса до Бехдеда воины Сета буквально сметали с лица земли всё живое: грабили, насиловали, убивали, мужчин и женщин уводили в плен, стариков и детей безжалостно уничтожали.

…Подходы к Бехдеду охранялись передовыми отрядами Унуата, его младшего брата Татенена, Анубиса и Нефертума. Когда лазутчики доложили Унуату, что к городу стремительно приближаются полчища неприятельской армии, он сразу же отправил гонцов к командирам остальных отрядов. Сегеры приготовились принять последний бой и, если суждено, умереть достойно.

Анубис поправил свой шлем, изготовленный из электрона[81] в виде головы шакала, и призывно воскликнул:

– Не допустим врага к Чертогу! Умри, Сет – исчадие Апофиса!

Воины поддержали своего командира одобрительными возгласами.

…Гор, Птах, Сехмет и Сешат, жаждавшая отмщения за предательски убитых родителей, Тота и Маат, с немногочисленным отрядом воинов заняли позиции на подступах к Чертогу. Когда же враг окружил город плотным кольцом и начал теснить защитников Чертога, Птах настоял, чтобы Гор увел женщин во дворец.

Сехмет поначалу категорически отказалась оставить мужа, но Птах взревел:

– Уходи! Моя участь предрешена! Подумай о себе и о женщинах, находящихся во дворце! Кто защитит их, если не ты? Они же не умеют сражаться! Воины Сета сначала изнасилуют их, а потом превратят в рабынь!..

Последние доводы мужа заставили Сехмет повиноваться его приказу.

Едва она успела скрыться во дворце, как стрела, пущенная из ливийского лука, поразила Птаха в левое плечо. Но он всё равно продолжал сражаться…

…Сехмет, с окровавленным мечом в руке и в покрасневшем от крови хитоне, вбежала в дворцовый зал с криком:

– Спасайтесь! Нубийцы вот-вот ворвутся в Чертог!

Гор увлёк перепуганных женщин в молельню Ра.

– Пусть она станет нашим последним прибежищем, – обреченно промолвил он. – Теперь нам остаётся рассчитывать только на милость Атума…

Женщины укрылись за мощной дверью молельни и тотчас опустились на колени перед изображением творца Атума, прожившего долгую жизнь и превратившегося на Та-Урсе в золотую пыль. Теперь они молили своего прародителя, дабы он укрепил их дух перед неизбежной смертью.

За дверью молельни послышались крики и бряцание оружия. Гор старался не обращать на них внимания, он внимательно смотрел на небольшую статую Атума. Демиург, прародитель Ра, мастерски изготовленный из бежевого травертина, восседал на кресле. Его грудь украшал золотой нагрудник со вставками из двенадцати камней.

Неожиданно в голове Гора пронеслось: «Первый ряд – рубин, топаз, изумруд. Второй ряд – карбункул, сапфир и алмаз. Третий ряд – яхонт, агат, аметист. Четвертый ряд – хризолит, оникс и яспис». Он вспомнил, сколь часто, будучи ребенком, восхищался красотой этих камней.

В ногах Атума стоял небольшой ковчег[82], на крышке которого были изображены два крылатых хамметета[83]. Между ними, прямо из крышки, возвышалась голова кобры. Той самой, что некогда украшала корону Великого Ра.

Исида и Нефтида стояли на коленях перед изображением пращура, увы, они не были воительницами; за ними – Сатис, Сешат, Хатхор и Баст, приготовившись к смерти. Сехмет с обнажённым окровавленным клинком готовилась к своей последней земной битве и также произносила молитву Атуму. Дверь молельни содрогалась от ударов, ещё немного – она сорвётся с петель и всё будет кончено…

Неожиданно в памяти Гора всплыли воспоминания…

…Ра умирал, призвав Гора на смертном ложе, потому как он был самым младшим и любимым сыном от прекрасной Мут-Нармер.

– Ты помнишь свою мать? – неожиданно спросил Ра у сына.

– Да, отец. Она была очень красива и умна.

– Ты помнишь, как я подарил Мут-Нармер двенадцать драгоценных камней?

– Конечно, она часто перебирала камни… И давала мне поиграть ими… – признался Гор.

– Если будет трудно, найди их… Но будь осторожен…

Гор удивлённо вскинул брови, пытаясь понять смысл слов сказанных Ра.

– Разве они спрятаны?

Ра оставил вопрос без ответа.

– Почитайте Атума, нашего прародителя… Не забывайте молиться ему… – произнёс солнечный Ра, сделал последний вздох, и его душа отправилась на прародину Та-Урсу.

…Гор очнулся от воспоминаний и огляделся: вот он, прародитель Атум, на его груди – золотой нагрудник из двенадцати драгоценных камней. Увы, но он и его сестры и братья пренебрегли советом Ра и не почитали Атума. А ведь всё это время нагрудник с драгоценными камнями хранился на изваянии пращура, в молельне.

– Это подсказка! – догадался он. – Но что же дальше?

– Пока ты будешь думать, двери слетят с петель! – воскликнула Сехмет, держа меч на изготовке. От неимоверного напряжения по её телу струился пот.

Гор ещё раз взглянул на Атума.

– Нагрудник… Камни… – его взгляд снова упал на кобру-урею, видневшуюся из крышки ковчега, украшенного золотыми хаммететами. – Несомненно, это та самая урея, уничтожившая мятежников много лет назад. Но почему она – в ковчеге?

Гор подхватил ковчег за деревянные ручки, тот легко подался, снял с постамента и поставил на пол перед собой.

– И что дальше?.. Отец, отчего ты оставил мне лишь загадки?

Гор дотронулся до головы кобры, припоминая, как Ра нажал пальцами на её глаза, и змея метнула смертоносные лучи. Он предусмотрительно направил «смертельный взгляд» кобры на стену. Но, увы, ничего не произошло.

– Почему кобра – в ковчеге?.. Я сойду с ума… – недоумевал он.

Дверь сотрясалась под ударами. Сехмет не выдержала и воскликнула:

– Идите сюда, жалкие черви! Я разрублю вас на тысячу частей и скормлю гиенам!

За дверью послышался голос одного из военачальников Сета:

– Открывай, я и дарую тебе жизнь!

Сехмет посмотрела на Гора взором полным смятения. Женщины по-прежнему стояли на коленях перед статуей Атума, уже не рассчитывая на спасение.

Гор пребывал в отчаянии.