– Сколько он должен был заплатить? – спросил Вели.

– Семьсот семьдесят рублей.

Талаев выложил на стол тысячную купюру:

– Это за него. Сдачи не надо. И принеси, пожалуйста, еще чашку кофе.

– Конечно.

Забрав деньги и заметив атлас, бармен спросил:

– Вы не местный? Ищете какой-то адрес? Если что, я могу помочь.

– Я – местный. Что, не похож? А между тем коренной москвич, как это ни странно. Город знаю. Атлас нужен мне не для того, чтобы найти адрес. Так что помощь не потребуется, но за предложение спасибо.

– Не за что. Сейчас принесу ваш кофе!

Талаев прикрыл атлас. Надо выждать, пока не отстанет официант. А для этого заказать что-нибудь посущественней кофе. Главарь банды посмотрел на стоянку «высотки», что хорошо просматривалась отсюда. Нужный «Порше» стоял недалеко от входа. А вдоль ограды прогуливались молодые крепкие парни в черной униформе, поигрывая дубинами. Охрана… Богачи не могут спать спокойно без охраны. Впрочем, это объяснимо.

Официант принес кофе, и Талаев заказал горячий ужин. Теперь как минимум минут сорок он может спокойно изучать по атласу местность, прилегающую к элитной сталинской «высотке».

Шакур позвонил через полчаса:

– Дом плохонький, общага, на всех этажах полно бомжей; в одной из двухкомнатных секций – наркопритон. В нем человек десять – торгаш и нарики. Последние под кайфом, валяются на матрацах.

– Меня интересует ближний торец. Что там?

– Да то же самое, что и везде; правда, есть одна пригодная для нас комнатка, на третьем этаже. Рядом пожарная лестница и участок монтажных лесов. Удобно для быстрого отхода.

– Оттуда видна стоянка с машиной?

– Хорошо видна. Но дом стремный, Вели. Менты в любой момент могут шмон устроить…

– Оцеплять все здание они не будут, пойдут по этажам. Да и бомжатник этот, особенно притон, наверняка кто-то из ментов и крышует. Комната, значит, подходящая?

– Да!

– Иди за тачкой. Быстро пристрой ее, и в бар.

В 0.40 Вели Талаеву пришлось уйти из бара – тот закрывался в час ночи. Рахимова главарь банды дождался на улице. Шакур появился ровно в час, выругался:

– Шайтан бы побрал эти московские дворы! Машины так напиханы, что между ними не пройти. Удивляюсь, как жильцы умудряются подобным образом ставить свои тачки? И ведь не задевают друг друга…

– Ты где оставил «Опель»?

– В третьем дворе отсюда. Мне повезло. Прямо у арки стоял «мерин»; я подъехал, а он, смотрю, отъезжает. Ну, и встал на его место…

– Выехать на дорогу быстро сможешь?

– В шесть секунд!

– Это хорошо. Веди в клоповник!

Раздался сигнал вызова на телефоне Талаева. Звонил Бакия:

– Я на месте, у стадиона.

– Долго же ты добирался до него!

– Добрался быстро, а вот место долго искать пришлось. На стоянке пришлось тройной тариф выложить, охрана разрешила возле своей будки поставить.

– Но ты в этом случае не можешь находиться в автомобиле?

– Верно. Я нахожусь в гостях у одной милой дамы. Мы знакомы давно, а вот встретились только сегодня… Я о ней случайно вспомнил. Зашел, позвонил – впустила. Так что я в порядке.

– Не забудь о работе. Я могу сбросить тебя с телки в любую минуту. Дело серьезное, Назар…

– Не беспокойся – сказал, что в порядке, значит, в порядке и готов ко всему.

– Давай, Казанова!

Талаев бросил телефон в накладной карман рубашки.

– Что, Назар бабенку снял? – ухмыльнулся Рахимов.

– Иногда мне кажется, что у него эти бабы во всех округах Москвы живут. Любитель костра и солнца!..

– Да, любит наш гуцул девочек, – согласно кивнул Рахимов. – Ни одной юбки не пропустит. Но и дело свое знает отменно… А главное, Бакия без комплексов. Ему что мужика завалить, что бабу, что ребенка, что крысу – все едино.

– Поэтому он и работает с нами… Ладно, идем в бомжатник.

– Со двора лучше зайти…

– Так веди со двора!

Пройдя коридорами, заваленными всякой рухлядью, среди которой сидели, лежали, о чем-то разговаривали и пили ханку бродяги, не обращающие ни малейшего внимания на новых пришельцев, Талаев и Рахимов оказались в комнате третьего этажа, выбранной Рахимовым. Талаев прошел к окну. Из него хорошо была видна стоянка и «Порше» дочери нефтяного магната.

– Отлично, – проговорил Талаев, – сетка загораживает окна, извне нас не видать; нам же видно все, что нужно. Где пожарная лестница?

– За дверью в торце коридора.

– Дверь открыта?.. Ну что ж, отсюда и будем наблюдать за объектом.

– А если завтра Туркин вывезет дочь с внуком на своей машине и со двора?

– Ну и что? В секретный городок он ее не повезет. Тот для магната закрыт – так же, как и для остальных. В любом случае госпожа Шепель-Туркина будет возвращаться домой на «Порше».

– А мы – сидеть и ждать?

– Да, Шакур, сидеть… если ты найдешь хотя бы пару стульев.

– Этого добра в соседних комнатах хватает.

– Так принеси. И какой-нибудь топчан. Шайтан его знает, сколько нам здесь предстоит торчать. Наблюдение будем вести по очереди. До утра – я, с 6.00 – ты.

– Завидую я Назару! – вздохнул Рахимов. – Трахает сейчас аппетитную шлюшку в уютной постели под кондиционером и горя не знает…

– Зависть – плохое качество. Давай топай за стульями и топчаном! Как будто сам вчера не спал с бабой…

– Так то вчера было…

Рахимов вышел. Вскоре вернулся, принеся стул и табурет. За второй заход притащил матрац двуспальной кровати.

– Матрац грязный… Я занавеску снял, вместо простыни.

– Ничего, потом отмоемся. Отдыхай. Хочешь – сиди рядом на табурете, хочешь – спи на матраце. Ровно в 6.00 я подниму тебя.

Рахимов завалился на матрац, проклиная бомжатник в центре Москвы. В 6.00 он сменил Талаева. Тот предпочел вздремнуть, облокотившись о стену комнаты. Но ненадолго. От дремы в 8.30 его оторвал подельник:

– Шеф! Подъем!

– Что такое? – встрепенулся главарь банды.

– Похоже, объект собирается покинуть охраняемую территорию!

Талаев взглянул в окно.

Возле машины стояли трое: пожилой мужчина, моложавая женщина и ребенок лет пяти-шести.

– Это Туркины, – возбужденно проговорил Талаев.

Как только мужчина положил в багажник объемную сумку, Вели приказал Рахимову:

– Бегом к нашей машине. Заводи и жди.