Это будет своеобразным наказанием для него за то, что он сделал. За то, что подверг ее мучениям. За то, что обманул ее. За то, что любил ее.

Чувство вины, оттого что он этой любовью предал своего лучшего друга, угнетало его больше, чем возможность навсегда потерять Марианну. Адам не так переживал из-за событий прошлой ночи, как в связи с тем, что втайне любил ее все те годы, когда Дэвид был еще жив, хотя никогда не признавался в этом даже самому себе.

«Прости меня, Дэвид. Я не думал, что так получится». Никогда больше не видеть ее, никогда не прикасаться к ней и не слышать ее смеха – это будет самым страшным мучением для него. Но он выдержит его во искупление своих грехов. Расставание с ней – единственно правильное решение.

Но как же больно! Казалось, Адам знал Марианну целую вечность. Он очень дорожил ее дружбой. Она всегда нравилась ему, а теперь он безумно влюблен в нее. Теперь Адам познал ее тело и ее страсть. Она превзошла все его ожидания, и память об этом он будет хранить всю оставшуюся жизнь.

Адам повернулся на звук шагов. Появилась служанка в дорожном плаще, со шляпной коробкой и коробкой поменьше, в которой, вероятно, хранились драгоценности Марианны. Она присела перед Адамом в реверансе и прошла мимо. Служанка передала шляпную коробку лакею, который поместил ее на крышу экипажа вместе с другими вещами и весь багаж крепко привязал ремнями. Коробочку с драгоценностями девушка оставила при себе и села в карету.

Вскоре из дома вышла Марианна. На ней был зеленый бархатный жакет поверх желтого в полоску платья, которое Адам приметил раньше, и соломенная шляпа с изогнутыми полями. Это был довольно привлекательный наряд, яркий и веселый, однако ее бледное мрачное лицо не выражало ни малейшей радости. Она остановилась и посмотрела на Адама. В ее красивых карих глазах чувствовалось напряжение.

– Спасибо, что провожаешь меня, – сказала она.

– Не стоит благодарности.

– Ты должен понять, что я не могу здесь оставаться. Ты, несомненно, узнал из моего разговора с подругами, что произошло.

– Да.

Марианна закрыла глаза и внезапно густо покраснела. От стыда? От замешательства? От горя? Ее вид, словно нож, поразил его в самое сердце.

– Я в полном замешательстве, Адам. Я не знаю, что делать. Мне необходимо уехать отсюда.

– Понимаю.

– О, Адам, ты так добр ко мне. Что бы я делала без тебя?

Казалось, нож повернули в его сердце. Адам подал ей руку. Она улыбнулась и приняла ее. Они спустились по ступенькам крыльца и направились к карете. Он внимательно изучал Марианну, стараясь запомнить черты ее лица: элегантный овал подбородка; прямой нос, который от озабоченности казался длиннее, чем обычно; прекрасную матовую кожу, которая ощущалась очень гладкой, когда он касался ее своим шершавым подбородком; нежные щеки, похожие на персики в лучах солнца; большие карие глаза с длинными, изогнутыми вверх ресницами; нежный, сочный рот с нижней губой, немного более полной, чем верхняя. Ямочки на щеках сейчас не были видны, но можно было различить едва заметные впадины, где они появлялись, когда она улыбалась.

Он вглядывался в ее образ с напряженностью художника-портретиста, словно хотел навсегда запечатлеть его.

Марианна повернулась к нему, когда они подошли к открытой дверце кареты.

– До свидания, Адам. Спасибо тебе.

Он взял ее руку и прижался к ней губами. От ее перчатки исходил легкий аромат туберозы.

– До свидания, дорогая.

Он помог ей подняться по ступенькам кареты. Она опустилась на подушки и расправила свои юбки, потом подняла голову и сказала:

– О, Адам, я совсем забыла! Ты можешь оказать мне услугу?

– Любую.

– Я попрощалась с леди Престин, но не смогла поговорить с лордом Джулианом. Когда он будет в состоянии принимать визитеров, передай ему, что я ужасно сожалею о том, что случилось с ним. И мои извинения за столь поспешный отъезд.

– Да, конечно.

– Но прошу – ни слова о причине моего отъезда. Скажи ему… какое-то личное дело вынудило меня вернуться в город.

– Не беспокойся, дорогая. Я передам ему твои извинения без лишних объяснений.

– Спасибо еще раз, Адам. Ты, как всегда, остаешься моим верным другом.

Адам заставил себя улыбнуться и кивнул.

– Наслаждайся оставшимся отдыхом. Увидимся, когда ты вернешься на Брутон-стрит, – сказала Марианна.

Нет, они больше не увидятся. Адам почти бессознательно взял ее руку, притянул к себе и нежно поцеловал, остро ощущая момент расставания. Он продлил поцелуй несколько дольше, чем полагалось по этикету, наслаждаясь последней возможностью ощутить ее близость и не желая прерывать ее.

Надо было оторваться, чтобы не поддаться искушению вытащить Марианну из кареты и заключить ее в свои объятия. Адам отпустил ее руку, и она, откинувшись на спинку сиденья, пристально посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

Адам закрыл дверцу кареты, повернулся и зашагал прочь.

Он снова потряс ее своим поцелуем. Ее тело все еще трепетало, когда карета выехала через ворота Оссинг-Парка. Зачем он это сделал? Она и так пребывала в замешательстве. Адам должен был учитывать это. Марианна не сомневалась, что он слышал весь ее разговор с подругами. Тогда зачем он своим поцелуем усугубил ее страдания?

Служанка Роуз, сидевшая рядом с ней в карете, делала вид, что ничего не заметила. Или, может быть, полагала, что нет ничего особенного в этом кратком дружеском поцелуе. Марианна хотела бы верить в то же самое, если бы не чувствовала что-то более глубокое в этом прикосновении его губ. В нем явно ощущалась тревожная прощальная нота, которая крайне огорчала ее. И еще что-то неуловимое, оставившее след в глубине ее сознания.

Впрочем, не важно. Сейчас не время беспокоиться об этом. При иных обстоятельствах она сосредоточилась бы на этом поцелуе и попыталась понять, что он означал, но у нее были более важные проблемы.

Кто был в ее постели? Роуз обычно любила поболтать, когда они оставались вдвоем, но в данный момент Марианна не хотела заниматься праздными разговорами. Ей надо подумать. Она прислонилась к раме окошка и закрыла глаза, притворившись дремлющей.

Каждый раз, когда она думала о том, что проделывал неизвестный мужчина с ней в постели, ей становилось не по себе. Проснувшись утром, Марианна с восторгом вспоминала, какое наслаждение доставляли ей прикосновения и поцелуи желанного любовника. Закрывая глаза, она почти ощущала его ласки, и ее тело предательски реагировало на воспоминания.

Теперь, воспроизводя в памяти те же самые подробности, она испытывала только отвращение. Кто же этот неизвестный мужчина? Неужели это действительно сэр Невилл Кеньон? Она едва знала его. Марианна попыталась вспомнить его образ и сравнить со своим представлением о таинственном любовнике.