примеру, в фильме «Жизнь как чудо» Эмира Кустурицы освобождаемый из мусульманского плена солдат рыгает в микрофон американской телекорреспондентки и подбрасывает его в воздух.

Лет 20 назад, в романтические времена расцвета московского концептуализма, я писал в статье «Аудиальный перформанс „Коллективных действий“» для четвертого тома их «Поездок за город» о том, что в своих акциях «КД» используют четыре звуковых кода: шумы, конкретные звуки, речь, музыкальные звуки; четыре типа акустического поведения человека: шум, ругательства, вежливая речь, свист. В то же время, в середине 80-х другие концептуалисты работали очевидно в том же направлении, но обращались к другим акустическим проявлениям человека, сознательно нарушающим нормы поведения, ко внеречевым практикам. Анализируя перформансы «КД», я приходил к выводу, что переворачивание отношений «отправитель-получатель», «обозначающее-обозначаемое» в конечном счете, как писал Е. М. Мелетинский, «приводит к переходу от речи к тишине и открывает путь к бессознательным структурам, в значительной мере минуя символизм языка, то есть отчетливое содержание информации». Отсюда недалеко уже и до суфийской темы для уединенных медитаций: «Мы написали тебе сто писем, но ты нам не ответил. Это тоже ответ».

Вечно Женственное и медикаменты

Есть голова — от сердца,

И есть топор — от головы.

А нет ли чего-нибудь от желудка или от кишечника? От почек, от печени?

Несмотря на многократные литературно-поэтические описания страданий неразделенной любви, мой собственный опыт и рассказы знакомых свидетельствуют, что в результате подобных стрессов неполадки случаются, чаще всего, не в сердце, а внизу: ноги не ходят, отнимаются, проблемы испытывают кишечник, желудок, почки — в общем, телесный низ.

В этом году среди моих друзей-музыкантов прокатилась волна семейных неурядиц, разводов, разрывов. Не только подруги ушли от многих музыкантов, но и жены ушли от нескольких издателей их компакт-дисков. С чем связано это поветрие? С каким особым положением звезд? Что это — признак истощения нашей музыки, потери ею энергии, утраты последних следов общественного внимания? Свидетельство смены ценностей и приоритетов? За последние десятилетия образ музыканта из загадочного и притягательного представителя богемы, великого и ужасного романтического безумца, а то и властителя дум трансформировался в полуживой игральный автомат, в беспринципного работника шоу-бизнеса. Обстановка не располагает к сосредоточению, медитации, специальным познаниям — и музыка становится постепенно наименее актуальным из искусств.

Видящим смысл искусства в декоративности, наверное, трудно понять музыканта. Образ мысли, поведение значительно отличаются от общепринятых. Выпадающие некоторым из них огромные физические и психические нагрузки, не всегда регулярные, зачастую — жизнь на грани и за нею ради чего-то совсем непонятного даже близким, полагающим музыку вместе с остальным людом сферой обслуживания. Как объяснять офисным работникам, ради чего все эти лишения, да и стоит ли пытаться это делать? Иногда в заносчивости задаешься вопросом, могут ли вообще милые дамы что-либо понимать или функционируют, повинуясь инстинктам, социальным или просто физиологическим, бессознательному, командам спинного мозга, — как те же наши несчастные кишечник или мочевой пузырь, невосприимчивые к утешениям и внушениям?

Почему отверженная любовь переживается так тяжело? Когда нам отказывают в любви — это на некотором глубоком архетипическом уровне, неосознанно признание нашей бесперспективности, отказ в праве на будущее, отказ в нашем индивидуальном единичном лице всему родословному дереву, всем нашим предкам и смертный приговор некогда возможным потомкам. Признание того, что наша реализация генотипа — неинтересна, не имеет притягательных черт, не имеет ценности и не будет продолжена. По существу — это отказ в праве на будущую жизнь, да и на биологическую целесообразность продолжения этой жизни.

Получается очень тяжелый разящий удар. Куда-то туда, в солнечное сплетение, под дых. Человек реагирует на него вполне естественным образом: ведь когда он умирает, прежде всего опорожняется кишечник, мочевой пузырь.

Вот как об этом пишут медики: «Различные нервные расстройства, эмоциональные перегрузки также могут явиться причиной развития метеоризма. Перевозбуждение нервной системы может вызвать спазм гладкой мускулатуры кишечника. При этом замедляется перистальтика».

В настоящее время существует несколько групп лекарственных средств, позволяющих достичь определенных результатов. Среди них — адсорбенты, такие как активированный уголь, которые способны поглощать избыточное количество газов и вместе с ними выводиться из организма.

Разбирая забытые в квартире вещи, обнаружил, что бывшая подруга оставила несколько упаковок этих таблеток. Что это — забота обо мне? Подумалось о предвидении, даже о Провидении, о Вечно Женственном:

Со святыми меня упокой,

Ты, держащая море и сушу

неподвижно тонкой рукой.

Неподвижно тонкая рука держит мироздание, которое пытаются поколебать своими метеористскими инструкциями панки, уподобившиеся концептуалистам, или наоборот — концептуалисты, мимикрирующие под панков, в то время как некоторые безответственные представители артистической богемы, сходя с ума, в отчаянии, ополоумев от горя, пытаются нарушить Гармонию Мира громкими неконвенциональными звуками чрева.

Внеречевое, внеязыковое, ненормативное акустическое поведение человека, вызванное именно все тем же неизменным Женственным, реакцией на его непостоянство, непредсказуемость и прочие разрушительно-иррациональные особенности или наоборот — на его стремление заставить нас, поющих и танцующих непонятно о чем стрекоз, заниматься «делом».

Отправился в город Брянск с новым радикально-панковским проектом с романтическим названием «Хлам». На концерте в местном клубе «Аквариум» имели место беспорядки, вызванные лихим поведением одного из участников этого «Хлама»: драки с охраной, попытки разрушения музыкальных инструментов и оборудования и т. п. По окончании безобразия, когда охранникам удалось лихача побороть, незнакомая девушка протянула мне обрывок упаковки с четырьмя таблетками анальгина.

— Возьмите, пожалуйста. Мне очень хочется что-нибудь вам подарить, но у меня ничего нет. Вот, если у вас что-нибудь заболит… обезболивающее. Хотелось бы, чтобы Вам никогда не было больно…

Зачем нужны эти две главы, вызвавшие протест и непонимание близких, а также недоумение менее близких? Нужно было это высказать, отделить от себя, заставить эти слова жить собственной жизнью, чтобы они прекратили мучительный и разрушительный бег по кругу внутри моего больного сознания. Утраченного нельзя вернуть, но можно попытаться посмотреть на ситуацию как бы под другим углом зрения.

Двадцать лет назад я был влюблен в одну девушку. В эйфории влюбленности я решил познакомить ее со своим другом, человеком, вызывавшим и вызывающим поныне мое безусловное восхищение. Мы отправились к нему в гости, так как он крайне неохотно и нечасто выходил из дому. Как только мы вошли в его квартирку, девушка попросила попить воды: «Я выпью у вас всю воду!» Он, принеся ей воды из-под крана, заметил: «Вы, наверное, у себя дома кран не закрыли?» — и попал, по всей видимости, в