Он глянул поверх плеча Рейны и умолк, не договорив.

Рейна обернулась.

На балконах второго этажа ее старого дома толпились пурпурные фигуры: мужчина с раздвоенной бородой, облаченный в ржавые доспехи, какие носили конкистадоры; еще один мужчина в пиратской одежде восемнадцатого века, в его рубахе зияли многочисленные пулевые отверстия; дама в заляпанном кровью старинном платье; капитан военно-морского флота США в белом кителе и еще с дюжину призраков, знакомых Рейне с детства. Все они обвиняюще таращились на нее.

«Убийца. Предательница», – зазвучали у нее в голове их голоса.

– Нет… – Рейна снова почувствовала себя десятилетней девочкой. Захотелось забиться в угол своей комнаты, свернуться в комок, зажать уши руками, чтобы больше не слышать этого шепота.

Нико взял ее за руку:

– Рейна, кто они такие? Что они…

– Я не могу, – умоляюще простонала девушка. – Не могу.

Столько лет она воздвигала у себя в голове плотину, чтобы сдержать страх, и теперь эта дамба рухнула. Силы оставили Рейну.

– Всё в порядке. – Нико посмотрел на балконы.

Призраки исчезли, но Рейна-то знала: они никуда не делись. Они всегда были с ней.

– Мы выведем тебя отсюда, – пообещал Нико. – Идем.

Талия взяла Рейну за другую руку. Вчетвером они побежали к ресторану и Афине Парфенос. Рейна слышала, как у нее за спиной ревет от ярости Орион и взрываются стрелы, начиненные греческим огнем.

Голоса у нее в голове продолжали шептать: «Убийца. Предательница. Тебе никогда не сбежать от своего преступления».

Джейсон поднялся со смертного одра, дабы утонуть вместе с остальным экипажем.

Корабль так сильно накренился, что юноше пришлось карабкаться по полу, чтобы выбраться из лазарета. Корпус скрипел. Мотор стонал, точно умирающий азиатский буйвол. Перекрывая рев ветра, из конюшни доносился визг богини Ники:

– БУРЯ, ТЫ МОЖЕШЬ ЛЮТОВАТЬ СИЛЬНЕЕ! ВЫДАЙ СТО ДЕСЯТЬ ПРОЦЕНТОВ!

Джейсон вскарабкался по трапу на среднюю палубу. Ноги дрожали, голова кружилась. Корабль завалился на левый борт, и юношу отбросило, впечатав в стену.

Из своей каюты, шатаясь и держась за живот, выбралась Хейзел:

– Ненавижу океан!

При виде Джейсона у нее округлились глаза:

– Зачем ты встал с постели?

– Пойду наверх! Я могу помочь!

Кажется, Хейзел хотела протестовать, но потом корабль накренился на правый борт, и девушка поковыляла в ванную, зажимая рот ладонью.

Джейсон добрался до трапа. С тех пор как Аннабет и Пайпер вернулись из Спарты полтора дня назад, он всё время валялся в койке, поэтому, как и следовало ожидать, рухнул, не дойдя до ступенек. Мускулы болезненно отзывались на каждое усилие, все внутренности болели так сильно, словно рядом стоял Майкл Варус и без остановки всаживал ему в живот меч, вопя: «Умри как римлянин! Умри как римлянин!»

Джейсон постарался не обращать внимания на боль. Он устал оттого, что окружающие постоянно над ним хлопочут, шепотом сообщая друг другу, как сильно волнуются. Устал от снов, в которых его пускали на шашлык. Он уже столько времени пытается вылечить свою рану. Она либо убьет его, либо нет, и он не собирается просто сидеть и ждать, что же эта рана надумает. Он должен помочь друзьям.

Каким-то чудом он сумел выбраться на палубу.

То, что он там увидел, вызвало у него почти такой же сильный приступ тошноты, от которого страдала Хейзел. На верхнюю носовую палубу обрушилась волна высотой с небоскреб, смыв в море установленные там самострелы и половину носовых поручней. Паруса превратились в клочья. Небо то и дело перечеркивали молнии, освещая море, подобно театральным прожекторам. Потоки дождя, хлеставшие горизонтально, ударили Джейсону в лицо. Черные тучи полностью скрыли небо, и не определишь, ночь стоит или день.

Команда делала, что могла… хотя от нее почти ничего не зависело.

Лео привязал себя амортизирующим тросом к пульту управления. Изначально идея неплохая, однако то и дело накатывала волна и смывала Лео, а потом швыряла обратно, точно мячик в пэдлболе[16].

Пайпер с Аннабет пытались спасти снасти. После Спарты они стали отличной командой – могли работать сообща даже молча, и сейчас это им очень пригодилось, ведь из-за шторма они бы всё равно друг друга не услышали.

Фрэнк (Джейсон полагал, что это всё-таки он) превратился в гориллу. Он прыгал вдоль правого борта, для равновесия ловко цепляясь гибкими задними лапами и упираясь огромными и сильными передними, и пытался вытащить из пазов сломанные весла. Экипаж явно прилагал усилия, чтобы поднять корабль в воздух, только Джейсон сомневался, что там будет безопаснее, чем на воде (если они вообще смогут взлететь).

Даже Фестус – носовая фигура – старался помочь. Он плевался огнем, целясь в потоки дождя, хотя напугать бурю ему пока не удавалось.

Лучше всего дела шли у Перси. Он стоял у центральной мачты, вытянув руки в стороны, точно канатоходец. Как только корабль принимался крениться на один борт, юноша сразу же с усилием наклонялся в другую сторону, и судно выравнивалось. Еще он создавал огромные водяные кулаки, которые разбивали особенно высокие волны прежде, чем те успевали обрушиться на корабль (казалось, океан непрерывно бьет сам себя кулаком по лицу).

Шторм был такой сильный, что Джейсон понял: если бы не Перси, корабль уже давно бы опрокинулся.

Джейсон, шатаясь, двинулся к мачте. Лео что-то заорал – вероятно, «Возвращайся обратно в каюту!» – но Джейсон только отмахнулся. Он добрался до Перси и схватил друга за плечо.

Перси кивнул, как бы спрашивая: «Ты как?» Он не стал делать страшное лицо и требовать, чтобы больной вернулся в лазарет, и Джейсон был ему за это благодарен.

Если бы Перси как следует сосредоточился, то мог бы остаться сухим, но, очевидно, в данный момент у него имелись проблемы посерьезнее. Вся его одежда промокла насквозь и порвалась.

Он что-то прокричал Джейсону на ухо, но тот разобрал только несколько слов: «ШТУКА… ВНИЗУ… ОСТАНОВИТЬ ЕЕ!»

Перси указал куда-то за борт.

– Что-то устроило эту бурю? – догадался Джейсон.

Перси широко улыбнулся и похлопал себя по ушам.

Он явно не расслышал ни слова. Потом сделал движение рукой, изображая прыжок за борт, и похлопал Джейсона по груди.

– Хочешь, чтобы я прыгнул? – Джейсон почувствовал себя польщенным. Все остальные обращались с ним так, будто он стеклянный, но Перси… ну, видимо, он решил, что раз Джейсон поднялся на палубу, значит, готов к бою.