— Что говорить‑то… — Таис почувствовала, как по плечам пробежал холодок, и вздрогнула, — я им верю. Федь, мы же видели этого Жеку. Он бы нас сожрал не вареными, если бы мы вовремя не убрались. Этого Дикого нельзя впускать. Слышите? Его нельзя сюда впускать! У нас тут девчонки и дети, они не смогут защититься, если что. Просто давайте уйдем и оставим его. Он найдет, где укрыться в коридорах. Он их знает получше нас с вами.

Как будто в ответ на слова Таис голос за дверью зазвучал с удвоенной силой, и страх в нем был таким пронзительным, что его почувствовали все.

— Они уже близко, тут… Впустите меня, прошу вас… пожалуйста, помогите мне… помогите мне, пожалуйста…

— Мы должны его впустить, — решительно сказала Эмма, — нельзя его оставить. Ему просто нужны лекарства, и мы их раздобудем. Скорее всего, у него бред, высокая температура и он несет ерунду. Может, это даже галлюцинации. Что вы все стоите так, будто увидели фрика из игры? Это просто мальчик, которому нужна помощь!

— Точно… — тихо проговорила Таис, — он как фрик. Как черт из сказки. Ребята, не впускайте его, я вам говорю.

Федор оперся рукой о стену и забарабанил пальцами. Он молчал, видимо, не зная, какое принять решение.

— Какие черти? — Валёк поморщился, — Таис, у тебя тоже глюки? Вас‑то с Федором мы впустили? Впустили, хотя вы тоже можете быть заразными. Почему его надо там оставлять? У нас есть кладовки, можно закрыть его в одной из них. Сейчас спрячем носы за воротниками пайт, чтобы не подцепить от него вирусов, и заведем его в кладовку. Так даже легче будет после передать через него лекарства. Не надо будет топать к ним на базу.

— Вот и правильно, — тут же согласилась Эмма, — нельзя оставлять человека в беде. Тем более, что он свой.

— Он фрик! — крикнула Таис, — Федь, скажи им!

Федор резко оторвался от стены и, глядя Вальку в глаза, сказал:

— Я против того, чтобы его впускали. Но вы как хотите. Вам принимать решение.

— Открываем дверь, — решительно распорядилась Эмма, — кто боится, пусть отойдет.

Вставили флешку в замок, и створки медленно поехали в сторону. Таис вдруг на мгновенье почувствовала, что уже где‑то это видела. Конечно, во сне! Медленно отъезжающие створки двери, и темнота, хранящая свои тайны за ними.

1.

Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана

Буду резать, буду бить. Выходи, тебе водить…

Слова детской считалки отозвались в голове знакомым эхом. Открыв глаза, Эмма увидела низкий потолок серого цвета, обшитый рифленым пластиком. Чужой потолок чужого мира. Повернувшись на бок, она почувствовала, как влажным комом набухло в груди отчаянье.

Только не раскисать! Не рыдать и не жалеть себя! Ситуация — хуже не куда, это верно. Но и в этой ситуации надо что‑то делать, а не пускать нюни.

Эмма поднялась, поежилась от неприятного холода и выглянула в общий зал. Двери в спальни тут не запирали, чтобы хоть чуть — чуть проникало тепло от примитивного обогревателя. У стола Илья готовил утренний кофе и, весело улыбаясь двум младшим мальчикам, рассказывал им про месяц с ножиком.

У раковины управлялась с посудой младшая девочка, которую, кажется, звали Кристиной. Вода из крана лилась сильным напором, брызги долетали даже до Ильи, но тот их не замечал.

Эмма вернулась в спальню. Колька развалился на полу, на матрасе и тихо похрапывал. Подушка его отлетела в сторону, одеяло наполовину прикрывало голову, съехав с ног. Рядом лежал планшет — ночью Коля играл до тех пор, пока Эмма не возмутилась и не попросила выключить.

Первым делом надо умыться и приготовить завтрак. Молочная каша, сухари, печенье и кофе с молоком. Растворимые продукты — просто находка. Развести молоко кипятком, залить хлопья — и готово. Вернувшись с едой в спальню, Эмма села на кровать, пристроила тарелки на табуретке и заметила:

— Я могла бы сегодня утром приступить к работе на Третьем Уровне. Зарабатывала бы настоящие деньги, а не виртуальные бонусы.

Колька приоткрыл один глаз и ответил:

— А еще ты могла бы уже сгореть в лучевой печи. Пепел успел бы разлететься в космосе. Тоже перспектива.

— У меня просто в голове не умещается, что все это правда.

— Ты теперь веришь?

— Склоняюсь к мысли, что вы правы. Я еще не до конца убеждена, но если это так, если в Моаге действительно вирус и сбой программ, то все не просто. Гильдия давно бы заметила, что со станцией что‑то не так. Не выходят на связь, не общаются. Давно бы разобрались, в чем тут дело. Если Моаг не исправен, то и на Земле людей нет. Только роботы. Может, мы вообще последние люди на орбите Земли.

— Земли мы не видели, Эмма. Может, мы вообще висим в космосе, последние люди. А вокруг нас такие же станции. Так думают Федор и Валек.

— Тогда это очень плохо. Нам надо захватить управление Моагом. Во что бы то ни стало.

— Хорошая мысль. И мы так думаем.

В дверном проеме показалась лохматая голова Федора. Он посмотрел на Эмму, тепло улыбнулся и спросил:

— Как спалось?

Эмма почувствовала, как внутри разлилась светлая радость. Почему‑то убрала волосы за уши и ответила:

— Хорошо. Все нормально.

Ей хотелось, чтобы Федор еще поговорил о чем‑нибудь. Рассказал о себе, или поинтересовался, что Эмма знает и умеет.

— Валёк собирает нас всех в общей комнате. Хочет сделать объявления. Спускайтесь оба, и ты, Колючий, — сообщил Федор и ушел.

Радость внутри Эммы потухла. Стало скучно и досадно. Что там за собрание? Решили, наконец, ввести правило мыть руки?

Колька медленно повернулся, сел на своем матрасе и досадливо пробормотал:

— Ну, вот, еще какая‑то ерунда. Ради чего собираться? Я и позавтракать не успел.

— Хочешь, принесу тебе завтрак? — вздохнув, сказала Эмма.

И как этого Колю не выгнали и отсюда? Играл допоздна, спал тоже допоздна. Похоже, что все дети на Нижнем Уровне делают то, что им захочется. Вернее, уже не дети, а взрослые…

Давно можно было разобраться, что там на самом деле со станцией. А они играют, спят и воруют. Хорошая жизнь у них, ничего не скажешь. Вырвались на свободу…

— Я сам справлюсь, — Колька рывком вскочил, сунул ноги в кроссовки, накинул на плечи одеяло и направился вниз, к столу и чайнику.

2.

На собрании говорил больше всех парень, чье имя переделали в кличку Валёк. Новые правила касательно продуктов, замечания о вчерашней драке, которые Таис встретила с презрительной улыбкой. Как будто драка была ее личной заслугой и поднимала авторитет в глазах остальных.

Валька слушали в пол уха. Колька играл, Таис шепталась с Федором, младшие мальчики хихикали и что‑то рисовали на бумажках. Илья и Катя помалкивали, сидя чуть в стороне. Катя иногда бросала на Эмму возмущенные взгляды, видимо, до сих пор злилась за так называемое предательство.