Подбежал знакомый эрран в офицерской форме, с поклоном распахнул дверцу. Рейхо усадил меня на сиденье, поправил сползший с моего плеча черный бархатный плащ, в который закутал меня еще в пещере, и произнес:

– Сиди здесь. Мне нужно отчитаться перед командованием о результатах операции, а потом я заберу тебя отсюда.

– Куда?! – я успела схватить его за руку до того, как он захлопнул а собой дверцу.

 Дазган замер на подножке, судорожно вздохнул и медленно перевел взгляд на мои маленькие бледно-золотистые пальчики, лежавшие поверх его ослепительно-белой ладони. Я вздрогнула, отводя глаза, и попыталась убрать руку, но вторая ладонь Рейхо не дала мне этого сделать. Он поймал мою руку в ловушку, осторожно сжал мои дрожащие пальчики и поднес к своим губам.

 Лицо дазгана напоминало бледную маску, выточенную из камня. Ни один мускул не дрогнул, когда он прикоснулся губами к центру моей ладони, запечатлевая долгий поцелуй, полный едва сдерживаемой страсти.

Отпустив мою руку, он выдохнул, бросил на меня дикий взгляд и выскочил, поспешно хлопнув дверцей. А я в легком шоке уставилась на свои ладони. На бледной коже даханни все ярче и ярче проступали золотые искры шайенской магии. Иэлениль больше не контролировала мою вторую сущность, Ниара была свободна!

 Я даже не заметила, как начала тихонько хихикать, глядя на яркие искорки, пляшущие между растопыренных пальцев. Они были похожи на крошечных золотистых змеек, возникавших прямо из кожи и почти мгновенно исчезающих в ней, и с каждой секундой их становилось все больше и больше!

Волна громадного облегчения затопила меня, заставляя перейти с нервного смешка на гомерический хохот. Тяжелое нервное напряжение последнего часа выплескивалось из меня вместе со слезами и хохотом, и я не могла остановить ни хлынувший из глаз поток, ни истерический смех, заставивший меня согнуться пополам.

 Дверца дилижанса вновь распахнулась и обеспокоенный мужской голос спросил:

– Эйрина, вам плохо? Подать воды?

 Сквозь слезы я разглядела офицера эрранской гвардии. Того самого, что прислуживал Иэлениль.

– Нет, – выдохнула я, пытаясь взять себя в руки, – но я хочу знать…

– Все, что в моей компетенции, – он склонил голову.

– …что с моими юмати? С моей охраной?

 Я даже затаила дыхание, боясь, что сейчас подтвердятся мои худшие опасения.

– Мои люди их всего лишь обезвредили, – успокоил меня офицер, – правда, пришлось повозиться, – он позволил себе слегка усмехнуться. – У вас отличная охрана, эйрина. В честном бою, один на один, мы бы с ними не справились.

– И где они сейчас? – я облегченно перевела дыхание.

– Нам пришлось связать их и выставить охрану. У юмати чересчур развит кодекс чести: при утрате подопечной многие охранницы сводят счеты с жизнью, поэтому я отдал приказ не спускать с них глаз.

– Спасибо, – дрожащими руками я вытерла слезы и уже более спокойно взглянула на эррана. – Я хочу их увидеть, где они?

 Он покачал головой:

– Они у подножия скал, на дороге в Лиссавию, там, где была стычка. Скоро ими займутся люди императора, ведь ваши охранницы, как и все мы, свидетели. Наверняка им придется давать показания против принца и его сообщников.

– И мне тоже?

– Нет, эйрина, вы защищены Законом Амидарейна. Даже если бы дело не касалось измены и использования запретных сил, за насилие над вами принц и старшая даханни уже были бы приговорены к смерти. Вот, выпейте, вам поможет, – он отцепил с пояса и протянул мне увесистую флягу с офицерским вензелем на плоской крышечке.

 Не задумываясь, я открыла ее и сделала первый решительный глоток. Незнакомая жидкость огненным потоком хлынула по пищеводу, заставляя меня замереть и открытым ртом судорожно ловить дыхание. В глазах защипало, горло сдавил сильнейший спазм, и я почувствовала, что недовольный желудок собирается возмутиться.

– Что вы мне дали? – прохрипела я, с трудом переводя дыхание.

– Ром, – эрран даже отступил на шаг. Его лицо теперь выражало растерянность и волнение.

– О, Двуликий! – я всунула фляжку ему в руки. – Вы меня отравить задумали? Я чуть не умерла!

– В чем дело? – за спиной побледневшего офицера выросла высокая фигура Рейхо. – Виель?

 Он отодвинул в сторону гвардейца и слегка наклонился, заглядывая мне в глаза.

– Тебе плохо? Что случилось?

– Уже все в порядке, – поспешно ответила я. – Мы уже отправляемся? Куда? В Лиссавию?

– Нет, – он покачал головой, забрался в дилижанс и уселся напротив меня, продолжая сверлить голодным взглядом, – теперь я с тебя глаз не спущу.

 Офицер захлопнул дверцу и экипаж тронулся.

– Подождите, – я дернулась, собираясь схватить Рейхо за руку, но вовремя опомнилась и остановилась, – я принадлежу Асторгрейну! По Закону вы не имеете права забирать меня из Саммельхора до конца Аукциона! Это похищение!

 Дазган скривился, точно от сильной боли. Я невольно вжалась в жесткую спинку сиденья, когда черты его лица задрожали и буквально потекли, превращаясь в жуткую демоническую маску с острыми клыками и лоснящейся черной кожей. Он приподнялся, нависая надо мной, и из его груди вырвался низкий, вибрирующий рык, от которого у меня зашевелились волосы на затылке.

– Не! Перечь! Мне! – прорычало это ужасное существо, еще секунду назад бывшее ангелоподобным даханном. – Мне плевать на законы и твои желания! Ты – МОЯ! И была моей, с той самой минуты, как я коснулся тебя в карете, тогда, по дороге в порт. И сейчас я беру то, что принадлежит мне по праву!

– Вы не можете! – прошептала я, глядя на него расширенными глазами.

– Я уже это делаю!

 Огромные черные ручищи с антрацитовыми когтями схватили меня за плечи. Рейхо обратился не полностью, он находился в пограничном состоянии, его тело дрожало, мундир лопнул на вздувшихся мышцах и раздавшихся плечах. Отлетели пуговицы, открывая мощные грудные мышцы, похожие на две гранитные плиты. Полу-драх вдавил меня в свое тело, заставляя запрокинуть голову, и впился мне в губы болезненным поцелуем, напоминающим укус.

 Его клыки вспороли нежную кожу, и мой рот наполнил медный привкус крови. Язык Рейхо скользнул между моих зубов, заставляя впустить его. Я боялась сопротивляться, боялась распалить его одержимость еще больше и потому подчинилась, покорно уступая.

 И в тот момент, когда он с отчаянным безумием терзал мои губы, я вдруг почувствовала слабый отклик внутри себя.

 Что-то изменилось. Звенящая пустота уже не была абсолютной. В ней зародилось нечто – пока всего лишь намек, легкая тень, ухваченное краем глаза движение. Но оно было! Я ощутила его, как дуновение ветерка в жаркий июльский полдень, как легкий бриз во время мертвого штиля!

 Моя кожа вспыхнула. Целый сноп золотисто-багряных искр взлетел надо мной в безумном танце, опаляя и жаля черную кожу драха, и там, где они касались его, появлялись крошечные ожоги. Рейхо болезненно застонал, разжимая руки и отталкивая меня. Я упала назад на сиденье, прикрывая ладонью истерзанные губы, и в страхе взглянула на дазгана.