— Да, — ответил Шарп. — Уверен.

Дарлинг повернулся к Гектору:

— Я дам указание помощнику немного подождать, пока вы спускаете модуль на воду, а потом он будет отслеживать аппарат на моем оборудовании.

Шарп спросил:

— Что ты собираешься делать, Вип?

— Присматривать за тобой, Маркус, — отозвался Дарлинг и улыбнулся. — Ты слишком ценная личность, чтобы тебя потерять.

Он спустился с мостика и отправился на корму, чтобы переговорить с Майком, находящимся на «Капере».

Шарп решил выпить кофе на корме, но на трапе столкнулся со Стефани, которая поднималась наверх; она жестом пригласила его следовать за ней через водонепроницаемую дверь над главной каютой позади мостика.

Это была комната, оборудованная для наблюдения за подводным аппаратом, в ней было темно, освещалась она только красной лампочкой сверху и четырьмя телевизионными мониторами, на которых светились цветные линии.

Один из членов команды, которого звали, как помнил Шарп, Энди, сидел перед приборной панелью, усыпанной разноцветными лампочками и кнопками, на голове парня был головной телефон с микрофоном.

— Энди контролирует все наши системы, — объяснила Стефани, — твой друг Вип тоже будет здесь — мы сможем поговорить с ним в любое время.

Шарп указал на телемониторы:

— Подводный аппарат подключен к передающим системам на поверхности?

— Все записывается на видеопленку для Фонда. Это осуществляется при помощи оптиковолоконного кабеля. Я установила видеокамеры внутри и снаружи модуля, плюс к этому у меня есть еще и обычные фотокамеры. Что, если я дам и тебе фотоаппарат? Мы будем сидеть у разных иллюминаторов и, возможно, увидим совершенно разные вещи.

— Конечно, — согласился Шарп. — Если у тебя есть аппарат, полностью рассчитанный на идиотов. Какие снимки ты хочешь получить? Горгоновы кораллы? Водоросли?

— Ну нет, — усмехнулась Стефани. — Чудовищ. Ничего, кроме чудовищ. По-настоящему огромных.

* * *

При близком рассмотрении подводный аппарат показался Шарпу похожим на гигантскую капсулу антигистадина, капсулу, имеющую руки. Каждая рука была снабжена на концах стальными клешнями, а между ними в шарообразном корпусе была установлена видеокамера.

Солнце уже поднялось, не было ни малейшего дуновения ветерка. Шарп обливался потом, когда спускался внутрь аппарата через круглый люк наверху капсулы. Матрос, оперирующий краном, показал ему поднятый вверх большой палец, но Шарп лишь слабо улыбнулся в ответ.

Стефани уже была внутри, так же как и Эдди. Одетый в куртку на пуху, он сгорбился в переднем отсеке модуля, чтобы проверить переключатели и измерительную аппаратуру.

Внутренность подводного модуля являла собой трубу длиной в двенадцать футов, шириной в шесть футов и высотой в пять футов. Имелись три небольших иллюминатора — один на носу аппарата для Эдди и по одному с каждой стороны для Стефани и Шарпа. На стальной палубе перед иллюминатором Шарпа лежала квадратная подушка, он опустился на колени и прополз к ней. Он обнаружил, что может сидеть с поджатыми ногами, стоять на коленях, прижав лицо к иллюминатору, или лежать с поднятыми ногами. Но выпрямиться не было никакой возможности.

Что будет, если у него случится судорога? Как он сможет избавиться от нее? «Не думай об этом, — приказал он себе. — Просто делай, что от тебя требуется».

— Сколько времени нужно, чтобы добраться до дна? — спросил Маркус.

— Полчаса, — ответила Стефани. — Мы опускаемся по сто футов в минуту.

Не так уж плохо. Во всяком случае, он может пережить это в течение часа.

— А как долго мы пробудем там, внизу?

— Часа четыре.

«Ни за что, — подумал Шарп. — Нет ни единого шанса».

Он услышал, как над ними захлопнулась крышка люка, потом раздался скрежет металла, когда ее завинчивали.

Стефани передала ему небольшой 35-миллиметровый фотоаппарат с широкоугольным объективом и сказала:

— Все заряжено и готово. Нужно только нажимать кнопку.

Шарп попытался взять камеру, но она выскользнула из потных ладоней, и Стефани поймала ее в дюйме от стальной палубы.

— Ты похож на саму смерть.

— Не шути так, — ответил Шарп, вытирая ладони и беря фотоаппарат.

— Что тебя беспокоит? Это глубоководное судно — высшее достижение современной техники, а Эдди — пилот высшего класса, — улыбнулась Стефани. — Так ведь, Эдди?

— Самого что ни на есть чертова класса "А", — ответил Эдди, что-то пробормотал в микрофон, прикрепленный к его головному телефону, и внезапно капсула дернулась и начала подниматься — это кран снял ее с крепежной рамы и вынес за борт судна. Она немного поболталась в воздухе, как качели в парке аттракционов, и Шарпу пришлось упереться в переборки, чтобы его не швырнуло через весь аппарат. Затем капсула медленно опустилась, с глухим шумом погрузилась в воду и легко закачалась на волнах.

Шарп выглянул в иллюминатор и увидел, что море плещет в стекла. Сверху донесся металлический звук высвобождаемой из подвесного кольца модуля соединительной скобы. Капсула начала погружаться. Теперь уже вода покрыла иллюминаторы. Шарп прижался щекой к стеклу и поднял глаза вверх, стараясь бросить еще один, последний, взгляд на солнечный свет. Синева неба, белизна облаков и золото солнца, преломляемые движущейся водой, кружились в завораживающем танце.

Затем краски постепенно поблекли, сменившись однотонной синей мглой. Все звуки, кроме тихого жужжания электродвигателя в самом подводном аппарате, умолкли.

Море поглотило весь окружающий мир.

Пот быстро испарился со лба, спины и под мышками, и Шарп почувствовал озноб. Менее чем за минуту температура упала приблизительно на пятнадцать градусов по Цельсию. И все же Маркус продолжал потеть, не из-за жары, а от страха и медленно надвигающегося приступа клаустрофобии.

Он посмотрел в иллюминатор и увидел, что синева быстро сгущается до фиолетового цвета. Он осмелился взглянуть вниз. Солнечные лучи, казалось, пытались осветить воду, но они рассеивались и поглощались темнотой. Внизу синева уступала место черноте и становилась вечной ночью.

Они медленно погружались, ничего не видя, ничего не слыша, ничего не чувствуя. Шарп вдруг понял, что именно эта абсолютная пустота действует на него успокаивающе, потому что он начал вспоминать рассказы Дарлинга о том, кто обитает здесь, внизу, в этой ночи, в этой тьме. И его пробирала дрожь.

Шарпу было холодно. Его шерстяные носки пропитались влагой от внутренней конденсации в стальной капсуле. Вверху, на поверхности, сырость давала прохладу и была приятна, но теперь, хотя влага испарилась, его носки не просохли. Пальцы ног онемели, а ступни чесались. Шарп засунул руки под свитер и отстранился от иллюминатора, чтобы взглянуть через плечо Эдди на приборы. Внешняя температура составляла 4 градуса по Цельсию. Внутри было ненамного теплее — чуть выше 10 градусов. Они находились на глубине двух тысяч футов и продолжали погружаться.