что Павленко причастен подмешиванию наркотиков. А потому выкидыш вроде как не на его совести. Они лишь установили, что она не могла сопротивляться, чем он и воспользовался. Срок не условный, но минимально возможный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лера выходит из зала, слегка шатаясь. Я никогда не видел её в таком состоянии. Сердце кровью обливается. Её безумно жаль. Она не заслуживает такого унижения и таких мучений. И сейчас я добавлю. И повлиять на это уже не могу.

Приехал курьер с бумагами.

– Лера!

Поднимает глаза. Смотрит, будто сквозь меня. Но делает несколько шагов в мою сторону. Вслед за ней – тот самый мужчина, которого я принял за охранника. Серьёзно? Это её охраняют? От меня? Или есть что-то, чего я не знаю?

– Лера, возьми, пожалуйста, документы. Понимаю, что сейчас не самый лучший момент, но раньше тебя не смогли найти. Тебе нужно расписаться в получении.

Она берёт пакет, ставит свою подпись в журнале. Курьер уходит, а она зачем-то открывает пакет и достаёт решение суда. Чёрт! Почему именно сейчас? Почему она не открыла его дома или не дала своему адвокату?

Читает по диагонали. Поднимает на меня глаза.

– Шамиль, что это? – тычет в строчку, где написано, что она должна выплатить мне компенсацию за моральный ущерб и нанесение вреда моей репутации.

Сумма огромная. Когда я её увидел, то не поверил своим глазам. Мне казалось, что таких сумм в принципе никогда не присуждают.

– Это компенсация за усилия, приложенные моей семьёй, чтобы отмыться от позора, – говорю тихо. В горле першит, слова как будто застревают.

Я – хуже того насильника.

– Ааа… Я думала, что я уже заплатила сполна, что вот это вот всё, – поворачивается в сторону зала, где только что был суд, – чтобы отмыть тебя от позора. А ты… деньги.

Она что-то ещё бормочет, отворачивается и уходит. Обращаю внимание, как сильно она хромает. Не дойдя до своих всего несколько метров, она падает. Мать кидается к ней, что-то кричит.

– Нашатырь!

Почти сразу появляется аптечка. Но она, кажется, не приходит в себя. Один из мужчин хватает её на руки и несёт к выходу.

А я так и стою, понимая, что только что убил самого дорогого в моей жизни человека. Который не побоялся пройти все круги ада, чтобы доказать мне и всему миру свою невиновность. Которого я бросил в трудную минуту в одиночку справляться с бедой. И которого теперь собственноручно уничтожил, чтобы угодить отцу. Или потешить своё самолюбие?

Стоила ли репутация моей семьи той боли, которую я ей причинил?

Выбегаю из здания суда, оглядываясь по сторонам. Замечаю чёрный внедорожник, выезжающий с парковки, а за ним – машину Самохина. Стараясь не потерять их из виду, сажусь в машину. Пытаюсь нагнать.

В больнице их уже ждут. Сразу перекладывают Леру на носилки и увозят. Подхожу. Самохин зло смотрит в мою сторону.

– Уходи, Шамиль. И постарайся больше никогда не попадаться на её пути.

– Я не уйду, пока не узнаю, что с ней.

– Тебе никто ничего не скажет. Ты ведь ей уже никто. С ней мать.

Но я всё равно чего-то жду. Самохин тоже тут. Наверх не поднимается. Наверное, там и без него обойдутся. Но и не уезжает.

Выходит Нина Леонидовна с мужем, что-то говорит Самохину. Потом поворачивается и, увидев меня, подходит.

– Что ты тут делаешь?

– Как Лера? Что с ней?

– Тебя это не касается. И учти, что ты не получишь от неё ни копейки. Я сделаю всё, что смогу, чтобы привлечь тебя, твоего адвокатишку и всех соучастников к ответственности за эту аферу.

Да, сейчас я и вправду ощущаю себя аферистом.

Я – такой же, как мой отец. Только гораздо хуже. Я – чудовище. И тому, что я сделал, нет и не может быть прощения.

Мне так и не удаётся ничего узнать. К Лере меня ожидаемо не пускают.

На работе Самохин смотрит на меня волком. Обращается только в случае крайней необходимости. Планы операций перекроили. Он не берёт меня больше ассистировать. Я думал, что Лера уничтожила мою репутацию. Но нет, её я уничтожил сам, когда пошёл на поводу у отца и согласился участвовать в махинации с разводом.

* * *

Спустя несколько дней наконец приезжаю к родителям. После возвращения не было времени с ними повидаться – нагрузил себя работой и немного переоценил свои силы.

Накрыт праздничный стол. Мама улыбается, суетится. Рустама нет. Он теперь игнорирует семейные мероприятия. Отец подробно расспрашивает про результаты стажировки и дальнейшие профессиональные планы. Чувствую фальшь, меня это напрягает. На столе алкоголь, хотя у нас это обычно не принято.

– Предлагаю выпить за твой развод.

– Не вижу в этом оснований для того, чтобы радоваться и что-то праздновать.

– Это пока первый шаг к избавлению от позора.

– Папа, я не собираюсь гордиться тем, каким образом мы обстряпали это судебное решение. Кроме того, Лера может оспорить компенсацию.

– Не оспорит, сроки уже вышли. Всё предусмотрено.

– Она может подать на продление сроков, поскольку не знала о заседании и не была ознакомлена с решением.

– Подать-то может. Но ей откажут. Мы ещё пободаемся, не переживай. Главное, что развод ты уже оформил.

– Папа, а куда ты так торопишься?

– Сын, ты должен как можно скорее жениться на нормальной девушке, чтобы сплетни утихли. Чтобы вернуть себе уважение родственников. И смыть с нашей семьи позор.

– Кому я должен?

– Себе, в первую очередь себе. Ну и нам с мамой. Ты нас в такое дерьмо окунул снова. Ты просто мастер выбирать себе неправильных девок и вляпываться в неприятности.

– И кто же по-твоему “правильная” и “нормальная”?

– Карина Алиева. Мы с тобой об этом уже неоднократно говорили. Но тогда ты был увлечён этой шлюхой, я не стал тебе перечить, знал, что время всё расставит по местам. Но теперь, когда руки у тебя развязаны, ты можешь наконец-то сделать правильный шаг и связать свою жизнь с достойной женщиной.

– А почему ты думаешь, что Карина – достойная? Я вот с некоторых пор вообще не уверен, что такие существуют, – провоцирую его.

– Потому что я знаю! Она из хорошей семьи, правильно воспитана.

– Так и Лера из хорошей семьи и воспитана правильно. Разве нет?

– Ой, я тебя прошу. Её мать вышла замуж по залёту и ребёнка своим