– Кто это? – спросила Ольга, кивая в сторону Регины. Видимо, с общественной защитницей они уже встречались.

– Я – адвокат Стрельникова.

– Вы?!

– А почему вас это удивляет?

– Вы же считаете, что я убила Анну!

– А вот и нет: я-то как раз так не думаю, потому и пришла.

– Как это?

– Ольга, я здесь потому, что об этом просила ваша сестра. Я не могла взяться за вашу защиту из-за конфликта интересов, но я верю в вашу невиновность и хочу вытащить вас отсюда!

Ольга перевела взгляд на стену, выкрашенную в неприятный темно-зеленый цвет.

– Я просила майора Ставрогина о встрече со Стрельниковым, – сказала она тихо.

– А он? – нахмурилась Регина.

– Спросил, не хочу ли я еще и президента позвать, для комплекта.

Ну да, разумеется! В чем-то Ставрогин, конечно, прав: кто такая Ольга Лаврова, чтобы требовать свидания с министром иностранных дел Российской Федерации?! С другой стороны, учитывая, что дело касается убийства его жены, майор мог бы и сообщить Стрельникову о желании Ольги, чтобы попытаться ее разговорить…

– Ольга, – произнесла Регина, наклоняясь вперед, пытаясь, пользуясь известным ей психологическим методом, сократить расстояние между ними, – поговорите со мной, пожалуйста! Вас назначили виновной, а настоящего преступника никто не ищет. Если вы продолжите молчать…

– Чем вы докажете, что действуете в интересах Стрельникова? – перебила ее Ольга.

– Послушайте, – вмешалась до сих пор молчавшая Якина, – вы только себе хуже делаете! Мы обе здесь для того, чтобы вам помочь, Ольга, и, если вы расскажете нам, что вам известно, мы непременно сумеем вытащить вас отсюда!

– Докажите, что вы от Стрельникова, – упрямо повторила таксистка. В ее голосе прозвучали жесткие нотки, до этого самого момента было трудно заподозрить, что эта хрупкая женщина на них способна. – Только тогда я все расскажу!

– Вот упрямица! – раздраженно пробормотала Якина, когда они вышли на улицу. – Только себе вредит!

– Вы уже приходили к ней? – уточнила Регина.

– Я? Ну, разумеется, только она упорно отказывается говорить с кем-либо, кроме Стрельникова, представляете?! Да кто ж ей позволит…

– Ладно, я попробую кое-что предпринять.

– Вы можете устроить Ольге встречу с министром?

– Поживем – увидим. А вы, пожалуйста…

Затрезвонил сотовый, и Регина стала шарить рукой в сумке. Ну зачем она купила такой огромный баул, спрашивается, в нем решительно невозможно что-либо нащупать!

– Дмитрий, ты где?

– В Мордовии, где же еще? – раздался голос частного детектива. Чудеса современной связи – он звучал так четко и громко, словно Носов стоял рядом.

– Есть новости?

– Кое-что, только я пока сам не понимаю, как их интерпретировать.

– Говоришь загадками!

– На данный момент я уяснил себе одно: ты, похоже, права, и Анна Стрельникова на самом деле могла подвергнуться шантажу.

– В смысле?

– Судя по всему, в юности она работала на трассе, обслуживая дальнобойщиков.

– Ты… не шутишь, нет?

– Нисколько. Есть еще один момент: я видел фотки Анны, и на них она совершенно на себя не похожа. Брюнетка, косички…

– Ну, волосы легко покрасить и подстричь, ты же понимаешь?

– Да, но лицо… У Анны черты тонкие, маленький нос…

– Когда я разговаривала с патологоанатомом в Приозерской больнице, он показал мне едва заметные шрамы на лице Анны, которые могли быть результатом пластических операций.

– Тогда это многое объясняет, – пробормотал Дмитрий. – Возможно, Анна так боялась быть узнанной, что воспользовалась услугами хирурга? Но меня смущает не это.

– Что же?

– А то, что Анна, судя по отзывам, была весьма образованной дамой – в противном случае она вряд ли сумела бы настолько заинтересовать Стрельникова, чтобы он на ней женился. Только вот и директор школы, и подруга Анны утверждают, что она с трудом окончила девять классов, после чего сразу пошла на панель, так как ее родители-алкоголики не могли и не хотели материально поддерживать дочь. Между прочим, у нашей Анюты имеется целый букет сестер и братьев, выросших в разных детских домах или усыновленных – уж не знаю, не разбирался.

– Странно, – пробормотала Регина. – Ты возвращаешься?

– Нет пока, надо кое с кем переговорить.

– Это не опасно?

– Да что ты, какое там!

– Ну, смотри, ведь я за тебя отвечаю.

– С чего это?

– Да с того, что ты работаешь на меня, а я несу ответственность за жизнь и здоровье всех моих сотрудников.

– Ладно-ладно, мамуля, я буду осторожен, как заяц! – усмехнулся в трубку Дмитрий и отключился.

* * *

Отыскать Тумая не составило труда: он пас своих девочек на выезде из Чукал, сидя в старой «Ладе» у железнодорожного переезда, в то время как они расположились чуть поодаль, вдоль дороги, одетые «в вечернее». Ноги у Дмитрия гудели – он не привык отмахивать пешком длинные расстояния. За время лечения он подраспустился, надо снова отправляться в спортзал. Захар поднял бы его на смех, ведь он, кажется, в любую минуту готов сделать многокилометровый марш-бросок с плащ-палаткой на спине, после чего будет столь же свеж, как весенний подснежник! Ну да ладно, Дмитрий еще утрет ему нос…

– Желаешь поразвлечься, пупсик? – проворковала размалеванная брюнетка с пышными формами – такая определенно должна пользоваться успехом у проезжающих мимо водителей большегрузов.

– Хочу поговорить с твоим папкой, – ответил Носов, глядя мимо девицы на серую «Ладу». – Он там?

– Пятьсот рублей – и он нам не нужен, – соблазнительно, как ей казалось, улыбнулась ночная бабочка. Дмитрий, по натуре брезгливый, заметил, что у нее плохие зубы.

– И все-таки хотелось бы с ним пообщаться, – отстранив прильнувшую к нему брюнетку, поморщился он и направился к машине.

Тумай оказался толстенным мужиком лет тридцати пяти, и он не успел выбраться из автомобиля, как Дмитрий распахнул дверцу и плюхнулся на сиденье рядом с водительским.

– Эй, что за базар? – пробормотал сутенер, с трудом поворачиваясь на своем месте, словно тюлень. – Ты ваще кто?

– Я – твоя совесть, Тумай, – мягко ответил Дмитрий и улыбнулся, но его глаза при этом оставались холодными, как стальные лезвия. Он ненавидел таких людей. Они пользуются тем, что молоденьким девчонкам в таких местах, как это мордовское село, некуда деваться, а кушать, как говорится, хочется. Некоторые из них даже считают, что сами выбрали такую жизнь, но это – самообман: ни одна женщина, будь у нее выбор, не стала бы добровольно морозить задницу на трассе, стоя на здоровенных каблучищах и делая вид, что влюблена в каждого вонючего, потного, сального мужика, проезжающего мимо.