— Что ты молчишь? Я зря старалась, Козимо?

— Контессина, я недостоин тебя!

Глаза жены насмешливо блеснули, но в них читалось и удовлетворение. Дернула плечиком:

— Не стану отрицать… Ты хочешь посмотреть сундук?

— Конечно!

— Так пойдем.

Конечно, это был не сундук, скорее большой ларец. Донна Камилла боялась прикоснуться к окованному со всех сторон ларцу.

— А ключ?

— Держите, будущий отец. Неужели это так важно? — покосилась на ларец теща, глядя, как зять почти дрожащими руками вставляет ключ в замок и проворачивает его.

Прежде чем открыть крышку, Козимо повернулся к донне Камилле и Контессине и взволнованно произнес:

— Когда-то, тысячу лет назад, существовала Великая Римская империя. Огромная и сильная. Риму подчинялись земли от Британии до… — По взгляду тещи он понял, что та не представляет, где находится Британия, а уж о Карпатах, Александрии и прочем не слышала. О Константинополе ведает только то, что его могут захватить турки, а Иерусалим с Гробом Господнем для нее просто в Святой земле. Неудивительно, это его учил Росси, а донну Камиллу? Да и Контессину тоже.

Козимо вдруг осознал, как должен быть благодарен отцу за свое образование. Хотел как-то объяснить женщинам, что такое Римская империя, но не успел, это сделала… Контессина!

— Она была огромная, в десятки раз больше Флоренции, мама. И столица в Риме.

Они воскликнули одновременно. Козимо:

— А ты откуда знаешь?

А Донна Камилла ехидно поинтересовалась:

— Куда же она делась, если была столь велика и сильна?

Контессина ответила сначала мужу:

— Лоренцо рассказал. — Потом матери: — Ее варвары разрушили.

Козимо поразили две вещи: во-первых, Лоренцо не забыл то, чему его принудительно учили, во-вторых, его жена так много беседовала с его младшим братом, что у Лоренцо было время рассказать о Великом Риме? Второе задело больше, но Козимо постарался не подать вида, снова принимаясь за ларец, проворчал:

— Не думал, что Лоренцо так хорошо запомнил то, чему его учили.

— Он только сказал, что ты интересуешься Великим Римом, остальное рассказал мастер Росси.

— Кто?!

— Мастер Роберто де Росси, у которого ты учился.

— А его ты откуда знаешь?

— Попросила — познакомили. Да открывай ты уже! — нетерпеливо кивнула Контессина на ларец.

В сундуке лежало полдюжины старых рукописей, не столь уж ценных и важных, даже не оригиналы, а позднейшие копии, но все равно это был роскошный дар.

Однако куда важней оказалось другое.

Медичи искали и искали связи, возможные выходы на тех, кто может повлиять, от кого зависели кардиналы Собора. Доменичи не должен стать новым папой, это было залогом самой жизни Козимо, но просто скупить его долги невозможно, хитрый кардинал наверняка нашел тех, кто уже сделал это. Или просто обещал банку, которому должен, будущее банка курии.

Козимо и Джованни не подозревали, что епископ Рагузский рассчитывал точно наоборот — сделать Медичи своими банкирами, если его изберут папой. Он тоже умел трезво мыслить, и злость на Коссу и Медичи не помешала кардиналу понять, что с этими банкирами выгодней дружить, поставив их талант себе на службу.

Но до избрания Доменичи вовсе не были нужны внешние контакты с Медичи, наоборот, их следовало скрывать до поры. Медичи не станут выставлять напоказ свои договоренности с теми, от кого зависят, будут скрывать и потом. Лучших банкиров не сыщешь. А потому кардинал Доменичи спокойно ждал возвращения Козимо с письмами. Нужно поставить мальчишку перед своей силой, словно перед непреодолимой стеной, тогда Медичи подчинятся и будут послушны. Умные люди зарабатывают своим умом… для более хитрых.

Сами Медичи об этом не знали, да и не жаждали бы такого подчинения, слишком оно опасно, лучше уж беспокойный опальный Косса, чем расчетливый жестокий Доменичи.

Пока контакты с сильными находились с трудом. Договориться можно бы, проходи Собор в Италии, пусть не во Флоренции, но неподалеку. Это в Пизе они смогли найти мальчиков с аппетитными ягодицами, сейчас не пройдет, в Констанц следовало ехать, только будучи подготовленным, иначе проигрыш.

И время работало против Медичи. Время всегда работает на соперников и врагов, даже если кажется, что это не так.

Козимо сидел, перебирая бумаги. В ларце, кроме старых рукописей, лежали рекомендательные письма бабушки Контессины. Медичи в них даже не заглядывал, честно говоря, пока не до розыска древностей, сохранить бы целой свою шею.

Словно нехотя развернул список.

Пробежал взглядом раз, потом другой… Приподнялся со своего места…

— Контессина, кем была твоя бабушка?

Жена обернулась от окна, перед которым вышивала:

— О, она замечательная женщина. Говорили, что бабушка правила бы королевством, да подходящего размера пока не существует. А что?

— Она действительно знала тех людей, которым дала рекомендательные письма для меня?

— Легче сказать, кого бабушка не знала. А что это за люди?

— Ты уверена в том, что говоришь? — Козимо не ответил на вопрос жены, слишком важным было увиденное.

— Да. — В голосе Контессины не было уверенности, в нем слышалось удивление. — Козимо, в чем дело?

Последнее она спрашивала уже в спину бросившемуся к двери мужу:

— Что-то не так?

Он отмахнулся:

— Все так. Даже слишком.

Козимо почти ворвался в кабинет отца, Джованни сделал знак своему помощнику Джироламо, чтобы тот вышел, понимая, что должно случиться что-то очень важное, если его всегда спокойный старший сын вот так бегает.

Даже не дождавшись, когда за Пьетро закроется дверь, Козимо положил перед отцом список из ларца. Джованни пробежал глазами, недоуменно вскинул глаза на сына:

— Что?

— Это список рекомендательных писем, которые мне дала синьора Элси.

— Кто? — не сразу сообразил Медичи-старший.

— Бабушка Контессины завещала мне ларец с рукописями и дала рекомендательные письма к этим людям. Контессина утверждает, что синьора была со всеми знакома.

Отец и сын некоторое время молча смотрели в глаза друг другу, объяснений не требовалось, они без слов понимали недосказанное. Список графини Элси почти точно повторял их собственный, тот, справиться с которым пока не удавалось. Имен немного, но вполне достаточно, чтобы…

— Надо ехать.

Медичи-старший отрицательно покачал головой:

— Нет, у тебя жена скоро родит. Я сам поеду.