— Неудобно, он же, по-видимому, поедет с этой белоруской, Викой. — Маша заволновалась, идея ей очень понравилась.

— Удобно — неудобно — делай, как знаешь. В этом мире каждый сам за себя. — Марина встала и пошла к морю.

Маша набралась храбрости и подошла к Анатолию, в компрессорной «набивавшему» воздухом баллоны.

— Анатолий, как думаешь, я не сильно помешаю тебе с Викой, если напрошусь поехать с вами в Красные пещеры? — спросила она, присев на корточки, чтобы поймать его взгляд. Тот от неожиданности даже уронил гаечный ключ. — Ты ничего не подумай, я в Крыму в первый раз, нигде не была, кроме Судака.

— А откуда ты взяла, что я собираюсь с Викой на Кизил-Кобу? — спросил удивленный Анатолий.

— Собственная агентурная сеть, — потупив глаза, скромно сказала Маша.

— Агенты у тебя в самом деле высококлассные, — пробормотал Анатолий, — ведь об этом я ни с кем еще не говорил, даже Вике собирался сказать о поездке только сегодня вечером. Княжна, ты меня все больше и больше удивляешь! Сейчас даже больше, чем ночью в море в странном костюме.

— А кроме своего удивления ты как-нибудь отреагируешь на мою просьбу? — спросила Маша.

— Я — за, Вика, думаю, тоже, не будет возражать.

«А я думаю, что будет», — подумала Маша, а вслух сказала:

— Когда выступаем? Мне ведь надо будет отрегулировать вопрос с работой.

— Вика через пять дней уезжает, поэтому предполагаю выехать послезавтра.

— С ночевкой?

— По другому не получится — дорога туда займет много времени, а я смогу освободится только после обеда. Сейчас наплыв желающих нырнуть.

— Тогда я пролетаю и снимаю свою кандидатуру. Думаю, у меня еще будет возможность туда попасть.

Вечером, идя на работу, Маша обомлела — большая часть территории между Консульским замком и внешней оборонительной стеной с башнями, которая, теперь Маша это уже знала от экскурсоводов, называлась крепостью святого Креста, была заполнена разноцветными шатровыми палатками, возле которых на шестах были укреплены всевозможные разноцветные треугольные знамена со средневековыми геральдическими знаками. Между палатками и на дороге, ведущей в Консульский замок, занимались всевозможными работами по благоустройству территории люди в старинных костюмах, разнообразных доспехах. В основном это была молодежь. Маша с любопытством остановилась возле длинного деревянного щита, возле которого долговязый юноша в розовой чалме и синем халате, подпоясанном коричневым кушаком, тренировался в метании ножей. Все три ножа, которые он бросил, вонзились один возле другого, поражая кучностью попадания.

— Здорово! — сказала Маша. — Такое только в фильмах увидишь и то подумаешь, что комбинированные съемки.

— Постоянные тренировки. — Парень потупился от смущения. — Хотите метнуть нож?

— Хочу, — сразу согласилась Маша.

Он дал ей те же три ножа, которые только что вытащил из стенда. Ножи были без привычной тяжелой ручки, больше похожие на недоработанные заготовки для ножей. На стенде был изображен контур человека. По совету парня она подошла на три шага к стенду и, старательно прицелившись, метнула нож. Он ударился ручкой о стенд и упал на землю. Второй нож постигла та же участь. Третий, хоть и ударился лезвием в щит, но также упал — слишком слабой была сила броска.

— Что здесь происходит? Столько ряженых, словно какой-то фильм о рыцарях снимают.

— Почти. Ежегодный международный праздник «Генуэзский шлем». Собрались рыцари со всей Украины, из России, Польши, Белоруссии померяться силами и себя показать.

— Так уж и рыцари! — Маша усмехнулась.

— Современные рыцари. Они звания получают в победах на различных турнирах вроде этого.

— А я считала, что рыцари — это те, кто уступает место дамам в общественном транспорте.

Маша рассмеялась и пошла дальше. На ее глазах оживала старина. Лучники готовили мишени в виде подвешенных на перекладине мешков, набитых соломой, арбалетчики испытывали свое оружие на деревянных щитах с нарисованными на них разноцветными кругами.

— Девушка-красавица, не проходи мимо своего счастья — стрельни из арбалета! Сегодня за так, а завтра за деньги. — Машу остановил черноволосый молодой мужчина в берете с пером и в шотландской клетчатой юбочке.

Девушку не пришлось дважды просить, она прицелилась — и промазала. Стрела тупо щелкнула по каменной стене, находившейся за щитом, и отлетела в сторону.

— Давай заряжу следующий болт, — предложил мужчина в берете.

Он упер арбалет одним концом, на котором было что-то вроде шпоры, в землю, вставил в эту «шпору» правую ногу и быстро натянул тетиву. Маша поняла, что короткая арбалетная стрела называется болтом. На этот раз стрела полетела точнее и попала в «молоко» — белое поле вокруг мишени. Маша пошла дальше и увидела деревянную крепость, сооруженную из досок, с башней и стенами. Возле входа стояли в ряд диковинные старинные пушки, похожие на игрушечные, — длина ствола у некоторых не превышала и тридцати сантиметров. Некоторые «коротышки» на колесном ходу были составлены в одну линию.

— Это бутафория? — спросила Маша. — Руками можно потрогать?

— Это самые настоящие легкие орудия средневековья, — обиделся парень в шляпе с лихо заломленными полями и укрепленным страусиным пером, в кожаном жилете. Его одеяние напоминало костюм мушкетера, только она у него была неопрятная и даже кое-где в пятнах.

— Сегодня можешь выстрелить за так, а завтра положишь пятак, — сострил невысокий бородатый мужчинка в темной шапке, сером длинном кафтане, подпоясанном грязным, когда-то красным шарфом, в широких шароварах, нависающих над короткими сапожками с заломленными голенищами.

— Не откажусь, — быстро сориентировалась Машка. — Что это вы такие добрые? Везде мне предлагают стрельнуть, пальнуть, метнуть, но намекают, что за это завтра надо будет платить деньги.

— Сегодня подготовительный день, и у нас существует примета: в этот день надо дать бесплатно выстрелить, чтобы в последующие дни собрать обильный «урожай» монет, — сообщил мужичонка в шапчонке, засыпая порох в «детскую» пушечку, укрепленную на деревянном ложе, — так, и не ружье, и не пушка.

— Это кулеврина, безобидная на вид, а панцирь у тяжеловооруженных рыцарей легко пробивала с тридцати шагов. А мы — кулевринщики, — пояснил он, плотно загоняя пыж.

— Какая-то она несерьезная, — сказала Машка. — А это что такое? — Она показала на более крупное орудие, длиной около метра, укрепленное на деревянном бруске-раскладушке. По его внешнему виду было ясно, что эту пушку в руках не потаскаешь.

— «Серпентина» — более мощное орудие, имеющее большую дальность стрельбы. А вот это, — он указал на ряд детских пушечек-кулеврин, установленных в ряд, — «орган смерти». Ладно, Паша, заряди и «органчик» — пусть девушка сыграет на нем.