– Что? Что ты смотришь? Работай! – фальшиво сердилась я, любуясь его лицом. Как редко я на него смотрела, почему? Все время думала только о том, что мы не пара и как бы мне огородить его высоким забором. Какая глупость.

– Ты сегодня какая-то не такая. Что с тобой?

– Я очень тебя люблю, – сказала я так, словно это была простая новость. Пожала плечами, улыбнулась и отхлебнула кофе.

– Ты никогда еще мне этого не говорила.

– И ты не говорил.

– И я, – согласился Стас. Собственно, он так мне ничего и не сказал, зато приподнял меня, посадил к себе на колени и принялся целовать, отводя волосы назад. И поминутно спрашивал тихим шепотом:

– Ты моя? Моя? Совсем моя?

– Абсолютно. – Я обняла его за шею и закрыла глаза, вдыхая запах его тела, прикасаясь ладонью к его щетине.

Это был день, полный любви и лени. Мы плюнули (то есть он плюнул) на дела, выключили компьютер и телевизор и долго лежали в объятиях друг друга, наслаждаясь этим чудесным правом никуда не спешить. Мы разговаривали и целовались, главным образом я рассказывала ему, какой он все-таки замечательный, а он серьезно кивал мне в ответ и заверял, что «правильным курсом идете, товарищи». Мы кормили кота Пикселя и ели сами, потом пошли погулять и заодно купили вина, попали под дождь и промокли. Стас отдал мне свою ветровку и бежал под холодными струями в одной водолазке, ворча, что свежий воздух никогда его до добра не доводил. А вечером мы с ним впервые за все это время вместе валялись в кровати, включив какое-то голливудское кино, и ели мороженое, воткнув две ложки в одно большое пластиковое ведерко.

– У меня в понедельник важная встреча, – сказал он мне в тот самый момент, когда я уже почти заснула.

Я потянулась и прижалась еще крепче к нему, провела рукой по его спине. Он выгнулся как кот.

– Желаю удачи.

– Это очень важная встреча. Если получится, возможно, я смогу наконец получить работу, – добавил он.

– Угу, – зевнула я.

– Ладно, соня. Спи! – Он поцеловал меня в нос и откинулся на подушку. Потом, чуть позже, когда он спал, я на секунду проснулась и увидела, что по его лицу блуждает счастливая, даже немного детская улыбка. И это было очень хорошо.

Фирма Дмитрия Алексеевича, а для меня просто Димы, занималась какими-то смежными банковскими операциями, переводя деньги из одного конца в другой. За все время, что я в ней работала, я так и не поняла до конца, чем мы все тут занимаемся, хотя определенно было ясно, что мы переправляем денежные потоки каких-то сторонних фирм. Работали мы с хорошо проверенными клиентами, а коллектив был очень уютным, домашним, преимущественно женским. Поначалу меня немного сторонились. Но по роду работы мне со всеми приходилось понемногу пересекаться, так что со временем я начала здороваться и улыбаться всем при встрече, как хорошим друзьям. Сначала Полиночке, нашей бухгалтерше с прекрасным маникюром, потом Саше, девушке-юристу, которая занималась договорами, Лене, сидевшей в кассе и мне лично выдававшей зарплату. В курилке я общалась с ними всеми попеременно и вместе, а еще они прибегали ко мне попить на халяву хозяйского кофе эспрессо, что не запрещалось, а даже приветствовалось. В стороне оставалась только Анжела, сидевшая у нас на ресепшене. Она была сейчас постоянной любовницей Дмитрия Алексеевича и испытывала мучительные приступы ревности, стоило только Диме одарить своим вниманием кого-то еще, а за ним, между прочим, это бы не заржавело. Со временем я вдруг поняла, что, кроме меня, пожалуй, у него тут со всеми были (хотя бы в прошлом) отнюдь не формальные отношения. Своего рода гарем, в котором Анжела сейчас была назначена любимой женой, а поэтому она люто ненавидела любую, кто мог бы встать на ее пути. Меня она на дух не переносила уже за то, что я сидела на месте, самом близком к ее боссу. Как уверяла Полина, Анжела совершенно безрезультатно пыталась развести Диму с женой. Полиночка, тоже в недавнем прошлом временно любимая женщина Дмитрия Алексеевича, прекрасно знала, что жена никогда его не выпустит из цепких лап.

– Его даже Ленка не развела, а ведь она ему родила сына. Не помогло! Квартиру купил, но и все на этом.

– Слушай, а почему бы ему и вправду не сделать кого-то секретаршей, ну, из тех, кто поближе, – удивлялась я.

Полина только хмыкнула:

– Во-первых, сейчас к нему поближе Анжела, а даже Дима понимает, что Анжела умеет только улыбаться и красиво раздвигать ноги. А во-вторых, он всегда говорил, что не хочет, чтобы его личная секретарша имела на него какие-то рычаги влияния, так что все верно. Маринка-то была старая ледяная карга, а ты, значит, девушка его друга.

– А вы тут не это… – я смутилась, – не ревнуете друг к другу?

– Мы-то? – усмехнулась Полина. – А чего нам ревновать?

Пусть его жена ревнует. Зато с ним прекрасно работается.

– Это да, – не могла не согласиться я. Дима был отличным боссом. – А как же на все это смотрит его жена?

– Ну… – задумалась Поля, – его жена тоже не дура. Она давно закрыла на все глаза и ничего не замечает. Когда наша кассирша Леночка родила Диме сына, он действительно чуть не развелся. Ну да. Почти получилось. Между прочим, Димка сына обожает. А жена сразу сказала – это твои дела. Я в них не полезу. Не будем портить отношения из-за того, что нельзя изменить.

– Да, железные нервы.

– Не то слово! – согласилась Полина.

Я задумалась, а смогла бы я так, если что? Я вспомнила, как в свое время однажды застала Кирилла, моего мужа, в постели с кассиршей. И вспомнила, как болело мое сердце, разрывалось на части, и казалось, будто я лежу голая посреди улицы, в грязи, а все по мне ходят. Прямо грязными сапогами. Нет, я бы так не смогла, но Димина жена, по-видимому, интересовалась только забором. А не елочкой.

– И как он с ней живет? С женой? – полюбопытствовала я. Слабость ко всякого рода сплетням свойственна почти всем женщинам, и я никогда не была исключением. Каюсь, каюсь. Впрочем, нет. Ни хрена не каюсь. Неужели они так и живут?

– Живут – не то слово. Высокие отношения, выше некуда. В прошлом году, он тогда еще с Ленкой не закончил, Димка их отдыхать вывозил, в Турцию. Всех вместе, Ленку с сыном поселил во втором корпусе, а жену в третьем. И сам еще ухлестывал за какой-то немкой с длинным носом, почти без груди. Вот зачем это ему?

– Да ты что?! – ахнула я.

– Ага, совсем распоясался. Ленка была в ярости, – вздохнула Полина.

Я покачала головой и принялась проверять письмо, которое только что закончила печатать. Его надо было подписать и отослать до конца рабочего дня. И, в принципе, если Дима не вернется на работу, больше делать мне было нечего. Оставалось только мечтать, что вечером я приеду домой, а там будет Стас. И будет ужин, и я расскажу ему свежие сплетни. Может быть, и он мне что-нибудь расскажет. Теперь, после того, как осыпалась папина елочка, я старалась жить только одним днем, не заглядывая дальше в будущее. Кто знает, что меня там ждет? Вдруг ничего хорошего?