«Однако, – Петрович язвительно усмехнулся, – забыли себя полугодом раньше, забыли уже… А ведь быстро, черти, воевать и думать научились, ну так и новенькие научатся. Или из другого теста? Так, а это что… Оп-пс… О чем это он?»

– Повторите, пожалуйста, Иван Владимирович, – обратился он к Сухотину.

– Я сказал, Всеволод Федорович, что, даже если бы не случившаяся поломка в машине, мы все равно бы отвернули от «Адзумы». Не по силам нам после длительного похода через три океана было сражаться с первоклассным броненосным крейсером.

– Так… Не по силам, значит… А как вы полагаете, с какого вдруг рожна «Лена», вообще картонная коробка супротив него, атаковала этот самый броненосный крейсер противника?

– Капитан второго ранга Рейн пошел на ничем не оправданный, безумный риск. У него не было никаких шансов. Но в тех обстоятельствах, пожалуй, их не было у всего нашего отряда. Слишком долгий и трудный переход мы сделали. Механизмы сдавали, а люди…

– Однако, господин капитан первого ранга… Вас послушать, так у Андрея Андреевича под командованием был не крейсерский отряд, а рыбацкая артель! Все же, на мой взгляд, «Ослябя» – броненосный крейсер-переросток или броненосец второго класса, как англичане бы сказали, да и ваша «Аврора» тоже далеко не рыбацкий баркас.

– Господин контр-адмирал, мы проделали больше чем полугодовой переход и физически не могли развить полный ход. Кроме того, противник превосходил нас по уровню боевой подготовки, по скорости хода и эффективной дальности стрельбы главного калибра. Вы же знаете сами, как «Ослябе» досталось!

– И учитывая это, командование наше собиралось отступать? Я верно вас понял? Бежать от более быстроходного и дальнобойного, но одного-единственного корабля противника, имея подавляющее численное превосходство? Контр-адмирал Вирениус иное говорил…

– Всеволод Федорович! Вы… Вы меня сочли трусом, ваше превосходительство?!

– Да вы присядьте, Иван Владимирович. Сядьте! Чайку вон попейте… И не надо мне громких слов. Я просто пытаюсь понять, что моя Владивостокская эскадра получила в качестве пополнения? Слушаю вас, и складывается у меня впечатление, что долгожданное подкрепление наше в виде Балтийского отряда – это тихоходные, слабо защищенные корабли с никудышной артиллерией, с изношенными машинами и не обученным личным составом. И достаточно даже не крейсера противника, а просто дыма на горизонте…

– Но…

– Не надо мне никаких ваших «но»! Ответьте лучше, господин капитан первого ранга, а стоило ли нам ради этакого вот подкрепления, чтобы вам прорыв обеспечить, воевать с Камимурой? Пять на пять вымпелов, кстати, а не двое, даже трое, против одного? Ради этакого подкрепления стольких в парусину зашивать? Вы командира «Рюрика», каперанга Трусова у санчасти видели? Это и его зубы вместе с матросской и офицерской кровушкой с палубы смывали!

– Господин контр-адмирал! Для моей чести более недопустимо…

– СИДЕТЬ!

Давящую, ватную тишину, повисшую в кабинете, нарушали лишь неестественно громко тикающие напольные часы. По шеке Сухотина медленно поползла капля пота…

– Кто вы такой?

– Господин контр-адмирал, я вас не понимаю…

– Повторяю вопрос. Кто вы такой? Что за человек сидит передо мной?

– Иван Владимирович Сухотин… Дворянин… И… капитан первого ранга Российского Императорского флота. Командир крейсера «Аврора», – Сухотин окончательно потерял нить разговора и вконец запутался.

– Вот именно… Командир. Командир крейсера. «Первый после Бога». Человек, с чьим именем неразрывно связаны успехи и неудачи вверенного ему корабля и людей. Тот, кому принадлежит вся полнота власти на корабле. А что такое по-вашему – власть? Отвечайте!

– Власть – это право начальника отдавать приказы подчиненным и требовать выполнение этих приказов, господин контр-адмирал!

– Так… Оригинальная трактовка. Весьма-с. А я-то, наивный, думал, что власть – это ответственность за то дело, которое ты выполняешь. И за тех людей, которые отданы в твое подчинение. И нет никого, чтобы спрятаться за него, и нет оправданий… Власть – это когда со всеми делами ты сам справляешься. Прикажи, заставь, награди, покарай, если надо, – пошли на смерть или умри сам, но спрос – только с тебя…

После короткой, но томительной паузы Руднев вдруг совершенно спокойно, деловито и сухо спросил:

– Кстати, последние газеты читали?

– Никак нет, господин контр-адмирал… А, простите, что-то про нас пишут?

– Не только… Ну, «Таймс» – это бесполезно. Она постоянно насквозь злобой пропитана. А вот немецкие. Рекомендую «Норд Дойче цайтунг» от 14 июля: на третьей полосе оч-чень интересная статья. О мужестве командира и экипажа крейсера «Адзума», «в неравном бою нанесшего тяжелейшие повреждения численно превосходящему противнику». Рекомендую ознакомиться… А пока продолжим о наших баранах. Напомните мне, Иван Владимирович, «Лена» при встрече передавала семафором сведения о том, что крейсера Камимуры два дня назад имели бой с Владивостокской эскадрой?

– Так точно!

– Где находится база 2-й боевой эскадры Соединенного флота Японии?

– В Сасебо, господин контр-адмирал!

– Давайте-ка без чинов, Иван Владимирович, расстояние от Хоккайдо до Сасебо?

– Около тысячи миль, Всеволод Федорович.

– То есть за двое суток «Адзума» в принципе не могла бы дойти до Сасебо и вернуться обратно. Так? Какой ближайший порт мог обеспечить Камимуру углем и мелким ремонтом?

– Хасидате… Но этот порт не предусматривает базирование броненосных кораблей, там нет боеприпасов для главного калибра. Тогда… Что же получается, что «Адзума» после боя шла с повреждениями и с неполным боекомплектом?! У нее времени было только-только раненых сгрузить и на перехват пойти…

– Ну вот… Не прошло и полгода, как вы поняли то, что должны были понять сразу, как только опознали противника. Вы все еще считаете, что Николай Готлибович – человек, способный на неоправданный риск? Или согласитесь с моим мнением, что капитан второго ранга Рейн умеет думать и принимать решения?

– Всеволод Федорович. Ну… Ну не было у нас шансов догнать «Адзуму»!

– Пресвятые угодники!!! Броненосный крейсер, вернее броненосец второго класса, бронепалубный крейсер первого ранга и вспомогательный крейсер против броненосного крейсера противника, имеющего к концу боя ход не более четырнадцати узлов, проблемы с управлением и не функционирующую кормовую башню главного калибра! Вы рапорт Рейна читали? Он на своей восемнадцатиузловой «Лене» с полупустыми угольными ямами догнал. А вы на девятнадцатиузловой «Авроре» с ямами почти пустыми, значит, «шансов не имели»?

Да, пусть не девятнадцать узлов, а шестнадцать вы давали, но догнать и добить его было хоть и сложно, но, наверное, все же возможно. Это орден святого Георгия как минимум для вас и гвардейское звание для корабля, по статуту. А умело составить представление – так, глядишь, и орлы на погонах заведутся. У меня вот завелись в подобной ситуации.