– Да, да, конечно. Обязательно, – затараторил Бо, придерживая для нее дверь. Когда она проходила мимо него, слабый аромат каких-то диких трав, который прежде только мерещился ему, стал до ужаса реальным, и Бо едва сдержал себя, чтобы не зарыться лицом в ее волосы. – Я сейчас вернусь, – хрипло пробормотал он.

– Куда ты?

Но он уже закрыл за собой дверь. О едва сознавая, что делает, Бо влетел к себе в спальню, в три прыжка пересек ее и ворвался в ванную. Первое, что бросилось ему в глаза, был кожаный несессер, в котором он держал свои туалетные принадлежности. Торопливо сунув крохотный пакетик в карман шорт, Бо поднял голову и встретился глазами со своим отражением в зеркале.

«Что ты делаешь? О чем ты думаешь, черт побери?!»

Но думать сейчас он был не в состоянии.

Сказать по правде, он вообще устал думать. Всю свою жизнь Бо, казалось, только и делал, что думал. И теперь ему вдруг захотелось только чувствовать.

Отвернувшись, чтобы избежать укоризненного взгляда своего двойника, Бо поспешно вернулся на террасу и, задыхаясь, уселся в свой шезлонг.

– Похоже, дождь собирается, – проговорила Джордан, поглядывая на небо.

– Возможно.

– А когда ты ездил в магазин, ты, случайно, не слышал сводку погоды на завтра? И газету не догадался купить?

– Даже и не подумал об этом. Да и потом, какая разница? Если ему суждено пойти, так он пойдет, несмотря ни на какие сводки, – пожав плечами, сказал Бо.

– Да, наверное, ты прав. – Джордан немного помолчала. – И все равно надо бы следить за газетами. Вдруг будут какие-то новости…

…о Фиби и Рено. Он понял ее без слов. И разозлился на себя – ну что ему стоило догадаться купить газету? Подумал, что в местных газетах вряд ли решатся уделить внимание этому убийству? Или бессознательно старался продлить это блаженное время, когда они неожиданно оказались одни? А может, это обычная трусость? Может, он просто испугался – вдруг, обнаружив, что убийство раскрыто и преступники за решеткой, Джордан решит, что у нее больше нет никаких причин оставаться с ним?

Но если все дело в этом, почему бы ему не захватить завтра с собой и Джордан вместе со Спенсером? Он отправится на свое совещание, а Джордан – в полицию, и на этом все кончится. И если он вернется сюда, то вернется один – в точности как и собирался.

Но теперь одна только мысль о том, чтобы провести неделю в Оутер-Бэнксе в одиночестве, привела его в ужас.

– Так что же мы будем делать? – спросила Джордан.

Услышав от нее это «мы»; Бо вздрогнул. Стало быть, они вместе?! Он больше не один! Невероятно, чтобы одно коротенькое слово смогло…

– Бо?..

Он обернулся.

– Приеду в Вашингтон, постараюсь узнать, что там слышно. Хорошо бы вначале выяснить, как идет расследование, а уж тогда решать, идти ли в полицию.

Джордан со вздохом облокотилась на перила, вертя в руках тюбик с кремом.

– Мне все чаще кажется, что именно это следовало сделать с самого начала.

– Нет, – возразил Бо, стараясь не думать ни о чем – только о Спенсере. – Ты сделала все правильно, не нужно никакой полиции. Вспомни, ведь Фиби не обратилась к ним, верно? Значит, у нее для этого были причины. Она приехала к тебе – выходит, никому, кроме тебя, она не доверяла. Да и сейчас – откуда ты знаешь, кому можно доверять? В том числе и полиции…

– Я доверяю тебе… – тихо сказала Джордан.

Бо обернулся, и глаза их встретились.

– Да? Но почему? Почему ты мне веришь?

– Видишь ли, у меня нет выбора. Ты увидел у меня Спенсера. Потом прочел о трагедии в газете и догадался обо всем, но даже тогда… Знаешь, наверное, в тебе есть что-то такое… сама не знаю что, Бо. Тебе сразу же удалось найти со Спенсером общий язык… он ведь души в тебе не чает. Ты всегда знаешь, что делать, когда речь идет о нем, и…

Голос ее оборвался.

Бо молча ждал.

– Почему ты всегда знаешь, что ему нужно, Бо? – тихо спросила она. – Просто потому, что сам когда-то был маленьким? Или…

Он не хотел говорить об этом.

Но слова вырвались как будто сами собой…

– Потому что когда-то у меня тоже был такой малыш, Джордан.

По выражению ее лица Бо догадался, что это было не то, что она ожидала услышать.

– Был? – растерянно переспросила она.

Бо угрюмо кивнул. Судорогой сжало горло так, что трудно стало дышать. И вдруг лицо ее исказила гримаса. Джордан все поняла! Она догадалась об ужасной правде, сказать которую у него не был сил.

– Ох, Бо! – всхлипнула она. И потянулась к нему.

Он подумал, что она возьмет его за руку. Или погладит по плечу.

Но вместо этого Джордан легонько коснулась его щеки – так обычно мать проверяет, нет ли у ребенка жара. Стремительный вихрь самых разных чувств захлестнул Бо – он вдруг понял, что ею движет не унизительная жалость и не чувство долга – просто он был ей не безразличен. Она чувствовала его боль, как свою, и хотела только одного – облегчить ее.

– Они погибли, Джордан. Оба.

Свершилось! Ужасная правда была наконец высказана вслух. Горло Бо сдавило судорогой, из груди вырвалось рыдание. Он попытался взять себя в руки, но тщетно: плотина, которую он некогда воздвиг в своей измученной душе, прорвалась, и слова стремительным потоком рвались наружу.

– Тайлер и Жанетт… они были для меня всем. А потом они умерли… погибли… Я не смог их спасти. О Боже, я пытался… и не смог!

– Ох, Бо! – В следующее мгновение Джордан оказалась рядом с ним. Присев на краешек шезлонга Бо, она прижала его голову к своей груди. – О Господи, Бо! Что случилось?

– Мы летели домой, после того как провели неделю в Ки.

Самолет вел я.

Воспоминания о событиях того дня с новой силой нахлынули на него. Как будто это было вчера. Бо вспомнил, как они до самого вечера плескались в прозрачной воде на пляже возле отеля, как потом поехали в Ки-Уэст и долго сидели в ресторане, уплетая за обе щеки оладьи с устрицами и лаймом и любуясь закатом солнца. Уже совсем стемнело, когда они тронулись в обратный путь. Он был слишком беспечен – да, слишком уверен в себе, чтобы беспокоиться о чем-то, – а ведь ему было известно, что поблизости от побережья Луизианы бушует тропический шторм.

– Ты умеешь водить самолет? – Удивление в голосе Джордан заставило Бо очнуться.

Он кивнул:

– Да. Я получил лицензию вскоре после того, как мы с Жанетт обвенчались. Нам обоим хотелось свободы… хотелось иметь возможность в любую минуту сорваться с места и лететь, куда душа пожелает. Мы наслаждались этим – чувствовали себя птицами, парящими в облаках. Это было такое счастье – знать, что мы одни – только она и я. И Тайлер…