Мы послушно прошли в зал, похожий на огромную лекционную аудиторию. Внизу вели ступеньки (при виде которых мне захотелось застонать), сбоку огромной сцены располагалась ложа, где по все всей видимости и сидели те самые важные дядечки, которые вершили судьбы этого мира. А вверх вели длинные ряды жестких скамеек. Самые продвинутые пользователи принесли с собой подушечки. А кроме того, я заметила, что некоторые из слушателей были с едой и напитками.

- Как в театре. – Пробормотала я.

- В театре во время самого представления не принимают пищу. – Поправила меня Амалия. – Это некультурно. Для этого там есть перерывы и буфет.

В самом низу все места уже были заняты. Как ни странно, все места были заняты и в самом верху. Но мы нашли себе пристанище в центре, поближе к краю, поскольку нам придется спускаться вниз для доклада.

- Бутербродик? – Предложил священник, запустив руку в свой бездонный карман и достав бумажный сверток.

- Пост же. – Искренне удивилась я.

- Тут есть и постные. Степан постарался. Сделал разные варианты.

- Не буду отказываться. – Хмыкнул Кэвин. – Это даже забавно.

- Вина? – Опять предложил священник. – Отличный освященный кагор.

- А вы? – Амалия сняла с одного из бутербродов кусочек огурца и красиво надкусила его.

- Я вынужден воздержаться. – Вздохнул священник. – Но бутерброды буду.

- Тогда и мы воздержимся. – Решил Кэвин. – Сегодня нам лучше иметь трезвую голову. Думаю, наш доклад не будет слишком простым.

Тем временем заседание началось своим чередом. Вначале важные дяденьки представились и на трибуну спустился первый из дяденек: в высокой шляпе типа цилиндр и с тростью. Честно говоря, не знаю, зачем ему понадобилась трость, тем более, что он ее первым делом прислонил к трибуне, потому что она занимала его руки и мешала держать бумажку, с которой он читал текст. Читал он, кстати, плохо, медленно, заикаясь и периодически перечитывая, по всей видимости тогда, когда сам не понимал прочитанного.

Смысл его речи был в том, что на подвластных ему заводах все в порядке и смертность среди рабочего персонала не превышает установленных норм.

Мы сидели, тихонько ели бутерброды и внимали речи.

Закончив свой доклад дяденька не предлагая задавать вопросы, собрал свои бумажки и подхватив трость, удалился в вип ложу.

Следом вышел следующий, без трости, но в остальном его выступление ничем толком не отличалось от первого.

- Слушай, - я наклонилась к Амалии, - а зачем вообще нужна эта показуха? Они же все равно не отвечают на вопросы?!

- Раньше пытались сделать связь с народом, но это быстро переросло в дрязги и чуть ли не до драки доходило. Поэтому просто перевели в режим вот таких вот докладов. Особенно было неловко, когда чья-то почтенная вдова кинула тухлым помидором в члена Сената. И попала.

Я хихикнула, представив себе эту картину.

Среди сидящих в Вип ложе я заметила Эда, но тот, скорее всего, нас не видел, он сидел, нахмурившись и внимательно изучал бумажки, которые были разложены перед ним.

Прослушав пять докладчиков, чьи доклады различались лишь названиями заводов и степенью бодрости зачитывания, вперед выпустили одного из толпы, который поднял вопрос о средствах защиты на заводах. Что давно пора пересмотреть средства индивидуальной и коллективной защиты, а также срокам эксплуатации этих средств.

Его тоже выслушали и не задали ни одного вопроса.

- Я так понимаю, что никаких действий после этого выступления предприниматься не будет?! – Уточнила я, после того как на трибуну взобрался очередной представитель власти.

- Скорее всего нет. Но если слишком часто поднимается одна и та же проблема, то им придется что-то сделать. В противном случае, может вспыхнуть бунт и, как правило, в нем кто-то из властьимущих обязательно пострадает.

Через час я откровенно заскучала. Через два, мне хотелось бросить в докладчиков бутербродом, чтобы хоть как-то оживить это скучное мероприятие. Более-менее интересными были доклады простых людей. Они в самом деле говорили о тех проблемах, которые беспокоили город.

Через три часа объявили перерыв, во время которого все дружной толпой побежали в туалет, при этом подушки большинство людей хозяйственно прихватили с собой, а вот мусор оставили на своих местах.

Мы тоже старательно намусорили и отправились на огромный балкон.

- Потерпите. Осталось не так много. Обычно выступают не все члены Сената, а не больше двадцати человек. А из простых смертных и вовсе человек пять, семь.

- Мы похоже последние? – Предположила я, облокачиваясь на перила. Отсюда открывался чудесный вид на старую часть города, где были в основном особняки знати и парки.

- Да, мы самые последние. – Кивнул Кэвин. – И это хорошо. Наше заявление произведет эффект разорвавшегося снаряда. И единственное на что я надеюсь, что при таком скоплении народа не удастся ничего замять.

- Посмотрим. – Кивнула я. – Вернее очень будем надеяться на то, что наше выступление поможет решить эту проблему.

Перерыв закончился и нам пришлось вернуться. Вновь потянулись мучительные минуты прослушивая глупых и ненужных докладов, которые не несли в себе ничего информативного.

Когда к трибуне вышел Эд мы вчетвером невольно оживились.

- А я бы хотел рассказать не о том, что все хорошо. – Негромко сказал он, и гул, который стоял в зале как-то сразу утих. – Нет, в целом у нас в обществе, все в самом деле хорошо. И вы, здесь присутствующие, можете это подтвердить: вы все одеты, обуты, сыты и нашли время, чтобы в течение рабочего дня в самой середине рабочей недели прийти сюда на наши выступления. Но я хочу поговорить о детском труде, который, не смотря на все запреты и ограничения имеет место быть на ваших предприятиях. Смертность среди рабочих, как бы вы этого не отрицали, имеет место быть. Как уже сегодня говорилось, средства защиты оставляют желать лучшего, и срок работы среднего рабочего на угольном предприятии или на работах, связанных с окрашиванием (например) составляет на сегодняшний день около десяти лет. Прикрываясь заботой о семье, вы принимаете на работу его детей, таким образом, не давая им получить образование и как следствие более комфортную профессию. Молодой организм выдерживает несколько больше в таких условиях, очень часто даже успевает создать семью и родить ребенка, или даже двух. Но вы не можете отрицать, что рабочих становится все меньше и меньше.

-