- И ты позволишь этому грязному солдафону бить твою мать? Всем проклятым розмийцам на меня наплевать! Моя жизнь ничего не стоит! И ты от меня отвернулась?! – в истерике завизжала принцесса, выплескивая на окружающих все свои горести и слезы, что накопились за долгие годы постылого брака и осознания своей ненужности.

- Мама! Прекрати! Полковник нас вытаскивает из задницы, куда мы угодили по воле твоего мужа!!! – заорала Талинда. - Хватит! Пощечину он дал тебе, чтобы ты прекратила истерику!

- Если Вы, Ваше Высочество, не прекратите махать руками – Вы можете сорваться вниз, вслед за этой бедной девушкой, - ледяным тоном ответил Рик. – Тропа узкая, пропасть – глубокая. А если Вы не прекратите орать – нас всех пристрелят грязные свиньи – кершийцы. Звук в горах разносится на многие километры! Или тут случится камнепад от Ваших воплей. Так что послушайте грязного солдафона и заткнитесь!

- Мама, успокойся. Хватит кричать и махать руками, - попросила Талинда. – Я хочу жить, для этого нам надо продолжить путь и не орать. Понимаешь?

- Ты с ними заодно! – обвиняюще, изрекла принцесса.

- Конечно, я с ними заодно! – фыркнула Талинда. – Я хочу жить. И ты тоже хочешь жить! Для этого нам всем надо двигаться дальше и двигаться тихо.

- Я устала. Я голодна. Я хочу привал, - с этими словами Иоланта все же сдвинулась с места.

- Я тоже устала, голодна и хочу привал. А еще у меня болит все тело и голова, но я же не жалуюсь, - намекнула ей дочь. – Иди, пожалуйста, и слушайся полковника Увинсона. Только он сейчас может спасти всех нас.

Ночевать измученные путники остановились по другую сторону горного перевала. Огонь нельзя было разводить. Еды не было. Хорошо хоть ручей, сбегавший с ледников, дал всем возможность напиться и промыть раны.

Один из пилотов Иоланты был очень плох: рана на голове у него воспалилась и стала нагнаиваться, наверное, туда все же попала грязь и инфекция. Талинда промыла ему рану, перевязала голову оторванным рукавом его рубашки – бинты, что входили в снаряжение Рика и его группы уже закончились. Девушка помогла раненому поудобнее устроиться в корнях могучей одинокой сосны, служившей им навесом в эту ночь.

Потом худенькая девушка перевязала раненного пилота Рика и помогла промыть рану одного из своих телохранителей. Только после этого она позволила второму телохранителю осмотреть и промыть свои ссадины, которые уже почти зажили. Никак не могла затянуться и постоянно кровила лишь рана на голове новоявленной наследницы престола, да болели при каждом вздохе треснувшие ребра, превращая ее и без того тяжелый путь в страшное испытание. Еще утром Стюарт и Рик кое-как перетянули обрывками одежды ребра Талинды, но эта самодельная повязка помогала мало. Измученная девушка раз в десять часов получала укол обезболивающего, да только шприцы-ампулы уже заканчивались – в их компании хватало раненных и побитых.

Принцесса прекратила истерику и даже нашла в себе силы извиниться перед полковником, а затем устроилась спать у сосны. С момента смерти стюардессы Иоланта ни с кем больше не разговаривала. Она пребывала в каком-то оцепенении, словно бы отгородилась от действительности внутренним щитом. Перед сном она долго смотрела в одну точку, даже не плакала, лишь лежала на локте и изредка моргала.

Рик распределил вахты, сам взял себе первую. Когда Стю пришел его менять, он первым делом тихо спросил друга:

- Думаешь, они выслали группу нам на встречу? – он имел ввиду армию Розми.

- Да. В конце концов, мы ведем принцессу с дочерью к границе. Да и Розми своих не бросает, - ответил Рик. Это была непреложная истина: Розми никогда своих не бросала. Возможно, именно поэтому солдаты и офицеры служили честью и правдой своей стране, поэтому не боялись плена и терпели любые пытки, зная: их не бросят, их обязательно спасут. На этом стояла армия самой могущественной страны на Дидьене.

- Может быть, они решили, что мы взорвались вместе с вертушками или попали в плен? – настаивал более прагматичный и любящий все заранее планировать Стюарт.

- Они должны были убедиться…

- Ну, картина вполне себе убедительная, особенно если учесть, что от нас ни слуху, ни духу уже двое суток. Если им удалось спасти принца Джеффри, то принцесса Иоланта и ее дочь отошли на второй план, сам понимаешь… - пожал плечами Стю, вглядываясь в темноту.

- Может быть, - согласился Рик. – Ты думаешь, нас не будут встречать?

- Да кто его знает? Но вполне возможно.

- Тогда будем выбираться сами.

- Женщины не выдержат еще сутки такого перехода. У нас нет еды. Принцесса в прострации, а Ее Светлость едва ноги переставляет от побоев, хоть и пытается это скрывать. У их раненного пилота начался жар, к утру ему могут понадобиться носилки, - напомнил подполковник Грейсстоун. - Думаю, мы потратим на этот переход еще два дня, никак не меньше, если не все три. Еще погоня на хвосте… Ты ведь заметил огни, когда мы переходили через перевал?

- Заметил, Стюарт, заметил.

- Что будем делать?

- Я думаю над этим, - пробормотал Рик.

- Думай. Мне кажется, надо бы раздобыть машину.

- Стю, мы все в одну не влезем.

- В большую влезем. Выбора все равно нет, - Стюарт уже что-то прикидывал, иначе не завел бы этот разговор.

- По горам машина не пройдет, - напомнил Увинсон.

- Придется идти в обход, спуститься ниже, туда, где есть дороги и поселки.

- Ты же понимаешь, как это опасно! – воскликнул Рик.

- Но там нас пока не ждут, - хитро прищурился Стюарт.

- Я обдумаю это. Ты тоже подумай, договорились?

- Договорились. Иди спать.

5

Главнокомандующий армии Розми маршал Конрад Филипп Дженси не особенно любил и жаловал генерала Винсента Алессандра Бодлер-Тюрри, хотя признавал его профессионализм и необходимость любой страны в разведчиках, контрразведчиках и тех, кто просто будет обеспечивать ее внутреннюю безопасность. Пусть этим людям часто приходилось копаться в грязном белье, но они были нужны. Даже у ВВС, из которых вышел сам маршал, была собственная разведка и контрразведка.

Маршал не любил лично генерала.

За что? Да этого он и сам не мог объяснить. Наверное,