— Вот и я…

— А как же твоя великая белка? — спросил недовольным тоном муж, однако Юлия почувствовала, что он ее давно простил.

— Великая белка подождет! — ответила Юлия и, скидывая халат, добавила: — А местечко для меня у тебя найдется?

…Юлия в панике отступила и вдруг уперлась спиной во что-то металлическое и холодное. Обернувшись, она поняла, что это край стола — того самого, на котором лежало накрытое клеенкой тело — с пустыми глазницами и зашитым ртом.

Ее собственное тело.

Только на столе никого не было. Юлия посмотрела направо, затем налево, наконец, прямо. Тело бесследно исчезло. И даже пластиковая клеенка пропала — как будто…

Как будто там никогда ничего и не было!

Однако Юлия прекрасно помнила, что конечно же было. И вспомнила, от чего в ужасе отступила, пятясь обратно к столу. От открытой двери с бьющим из нее снопом света, из которой на нее надвигалась темная фигура.

Та самая фигура, что протягивала к ней волосатую когтистую лапу.

Это был Великий Белк, явившийся за ней, чтобы забрать ее. Убить, как он уже убил ее родителей. И съесть.

(В-Б, В-Б, В-Б. Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)

Юлия резко повернулась обратно лицом к двери, потому что если и хотела столкнуться с опасностью, то не со спины, а лицом к лицу.

Точнее, лицом к морде — морде монстра.

И уставилась на гладкую бетонную стену. Никакой двери там не было и в помине, хотя она ведь там была!

Была!

Юлия прикоснулась руками к стене, даже ударила по ней, однако от этого ничего не изменилось. Она обвела взглядом подземную камеру и двинулась в обратный путь. Поднявшись по лестнице, она попала в темный бокс, выйдя из которого через приоткрытую дверь, снова оказалась в коридоре.

Там, нервно теребя связку ключей, ее поджидал Квазимодо.

— Ты жива! — заголосил он, бросаясь к ней и пытаясь неловко, по-медвежьи обнять.

— Как видишь, — уклоняясь от его объятий, ответила Юлия. — А ты что, не ожидал?

Квазимодо, переминаясь с ноги на ногу, сказал:

— Не надо туда больше ходить! Не надо! Оставайся здесь, ведь здесь так хорошо!

Он явно пытался заговорить ей зубы — и явно что-то знал. Придвинувшись к нему, Юлия ткнула ему в массивный живот указательным пальцем и спросила:

— Где он?

— Кто? — спросил глуповатым тоном Квазимодо, и Юлия в который раз убедилась, что горбун явно не идиот.

А, возможно, очень и очень хитрый.

(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)

— Я думаю, ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду… — проронила Юлия и замолчала, смотря Квазимодо прямо в глаза.

Тот, не выдержав ее взгляда, отвел взор и пробормотал:

— Великий Белк… Великий Белк…

Юлия отобрала у него ключи, взяла тюремщика за ручищу и произнесла:

— А теперь проводи меня к нему.

— Нет! — простонал Квазимодо. — Нет, тебе нельзя к нему…

— Проводи меня к нему! — закричала Юлия и ударила связкой ключей Квазимодо по коленке. Наверное, ей не стоило вести себя так, однако она хотела, чтобы тюремщик наконец сделал то, что она от него требует.

— Больно! — поморщился тюремщик, а Юлия жестко сказала:

— И будет еще больнее, если ты не проводишь меня к нему, причем немедленно. Я ведь знаю, что ты с ним заодно…

— Нет, неправда! — заверещал Квазимодо, но Юлия не верила ни одному его единому слову.

— Заодно! — сказала она веско. — И, кроме того, в курсе, где он находится. Он ведь наблюдает за нами?

Квазимодо засопел, и Юлия ударила его связкой ключей, на этот раз намного сильнее.

— Ой, ты что дерешься! Мне же больно…

— Говори правду! — приказала Юлия. — Он за нами наблюдает?

Квазимодо кивнул. Юлия ощутила — нет, не страх, а удовлетворение. Что же, теперь она была готова к встрече с Великим Белком. Сейчас или никогда.

— Он здесь? — продолжила она, и Квазимодо снова кивнул.

— Тогда проводи меня к нему!

И, осмотревшись по сторонам, Юлия громко произнесла:

— Выходи, Великий Белк! Выходи, подлый трус!

(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)

Отчего-то она ожидала, что сейчас же раздастся утробное урчание, из темной камеры ударит сноп света, она снова увидит темную фигуру — и волосатую когтистую лапу, тянущуюся к ней.

Однако ничего не произошло. Юлия усмехнулась и добавила еще громче:

— Что же, в самом деле — подлый трус. Ну, не хочешь выходить, я сама тебя найду! Девять-десять, я иду искать. Кто не спрятался, я не виновата!

И, сжав лапу Квазимодо, приказала:

— Веди меня к нему. Немедленно!

Тот двинулся вперед, к кухне. Подойдя к мойке, он дотронулся до стрелок висевших на стене часов и перевел их с половины седьмого на двенадцать.

Раздался скрежет, и, обернувшись, Юлия заметила в стене невесть откуда появившуюся дверь. И на ней же гвоздик с ключом на зеленой тесемочке.

Обычную, деревянную дверь — и она вдруг поняла, что это дверь ее квартиры.

Квазимодо кивнул на дверь, и Юлия отпустила его руку. А затем взяла ключ на зеленой тесемочке, вставила его в замочную скважину, повернула, прикоснулась к ручке, надавила ее вниз и почувствовала, что та поддалась.

Дверь, скрипнув, приоткрылась, и Юлия шагнула в лившийся оттуда яркий свет…

…Юлия зажмурилась, потому что в лицо ей бил яркий свет, даже закрыла лицо рукой, чтобы тот не слепил ее — и поняла, что ее кто-то тормошит.

— Юлия Васильевна! — раздался знакомый голос, и Юлия наконец открыла глаза. Она находилась на софе в комнате для гостей — где и заснула после упоительного марафона секса, нет, любви с мужем.

Приглядевшись, Юлия поняла, что над ней, зависнув, возвышается сыщица Иванова.

— Что вы тут делаете? — спросила ошарашенно Юлия. — И как вы сюда попали?

— Доброе утро! — ответила та недовольным тоном. — Не кажется ли вам, что слишком много вопросов? Попала я через центральный вход, как же иначе — в отличие от Человека-Паука я карабкаться по стенам не умею. А здесь я потому, что мы с вами договорились на семь утра. А уже почти двадцать минут восьмого!