– Э-э, я прошу прощения… – начала было Ангва, но Моркоу, казалось, не слышал ее.

Повернувшись к Колону, он кивнул:

– Дай ему кофе.

– Но… четырнадцать долларов… это же почти половина его жалования!

Моркоу взял вялую руку капитана и попытался разжать кулак, однако даже в бессознательном состоянии капитан слишком крепко сжимал пальцы.

– Вернее, это и есть половина его жалования!

– Интересно, что он в ней так сжимает? – спросил Моркоу, не обращая внимания на ее слова. – Может, какую улику?

Он взял чашку с кофе и приподнял Ваймса за воротник.

– Выпейте это, капитан, – сказал он, – и все станет намного… отчетливей.

Клатчский кофе обладает даже более сильным отрезвляющим действием, чем неожиданно полученный конверт от налогового инспектора. На самом деле истинные ценители кофе предусмотрительно напиваются, прежде чем прикоснуться к нему, потому что клатчский кофе мгновенно возвращает вас в трезвое состояние, а если вы чуть переборщите, переводит на другую сторону, туда, где сознанию человека находиться не следует. Стражники сошлись во мнении, что капитан Ваймс перебрал как минимум пару лишних рюмок, а значит, чтобы он протрезвел, следовало влить в него хорошую двойную порцию кофе.

– Осторожно… осторожно… – Моркоу позволил нескольким каплям кофе просочиться между губ капитана.

– Послушай, я… – снова начала Ангва.

– Забыли, – не оборачиваясь, бросил Моркоу.

– Я только…

– Я же сказал, забыли.

Ваймс открыл глаза, бросил взгляд на мир и закричал.

– Шнобби!

– Да, сержант.

– Ты что купил, «рыжий пустынный специальный» или «кудрявый горный простой»?

– Рыжий пустынный, сержант, потому что…

– Предупреждать надо. Лучше принеси… – он посмотрел на искаженное ужасом лицо Ваймса. – …Полстакана виски Пивомеса. Мы послали его слишком далеко.

Стакан был принесен и влит. Постепенно Ваймс расслабился.

Его кулак разжался.

– О боги! – воскликнула Ангва. – У нас есть бинты?

Небо казалось маленьким белым кругом.

– Куда это мы попали, напарник? – спросил Дуббинс.

– В пещеру, напарник.

– Под Анк-Морпорком нет пещер, напарник. Он стоит на суглинках.

Дуббинс пролетел почти тридцать футов, но удар был смягчен тем, что он приземлился на голову Детрита. Тролль сидел в окружении обломков гнилых досок в… самой настоящей пещере. Вернее, как решил Дуббинс, когда его глаза немножко привыкли к темноте в выложенном камнем тоннеле.

– Я ничего не сделал, – попытался оправдаться Детрит. – Просто стоял, а в следующее мгновение – хрусть, и все унеслось куда-то вверх.

Дуббинс наклонился и поднял обломок доски. Тот был очень толстым. И очень гнилым.

– Мы провалились куда-то сквозь что-то, – заявил он и провел ладонью по стене тоннеля. – Хорошая кладка. Очень хорошая.

– А как мы выберемся?

Путь наверх был закрыт. До потолка тоннеля не мог дотянуться даже Детрит.

– Я думаю, как-нибудь выйдем, – сказал Дуббинс.

Он понюхал воздух, который оказался промозглым. Гномы очень хорошо ориентируются под землей.

– Туда, – указал он и зашагал вперед.

– Дуббинс?

– Да?

– Никто мне не говорил, что под городом есть тоннели. Никто не знает о них.

– Ну и что?

– Выхода нет. Выход одновременно является входом, а если никто не знает об этих тоннелях, значит, входа нет. И выхода тоже.

– Но должны же они куда-то вести.

– Наверно.

Черный ил образовал некое подобие дорожки по дну тоннеля. Стены были покрыты слизью, это говорило о том, что в недавнем прошлом тоннель был заполнен водой. Кое-где со стен свисала гниющая плесень, тускло освещающая древнюю кладку[21].

Настроение Дуббинса постепенно улучшалось. Под землей гномы всегда чувствуют себя лучше.

– Мы должны найти выход, – заявил он.

– Верно.

– Слушай… а почему ты записался в Стражу?

– Ха! Моя подруга Рубина сказала, что я должен найти настоящую работу, если хочу жениться. Сказала, что не желает выходить за тролля, которого все считают никчемным и тупым, как короткий обрубок деревяшки. – Голос Детрита эхом разносился в темноте. – А ты?

– Мне стало скучно. Я работал на своего шурина Занудингссона. У него было свое, очень выгодное дело. Он поставлял в гномьи рестораны особое блюдо – жаренных крыс, внутри которых были разного рода предсказания. Но мне показалось, что не гномье это дело…

– А по-моему, непыльная работенка…

– Да, но многие клиенты были очень недовольны предсказаниями.

Дуббинс остановился. Изменение в потоке воздуха сообщило ему о том, что впереди находится другой, более широкий тоннель.

И действительно, тоннель вышел в другой, гораздо более широкий. На полу лежал толстый слой ила, по которому бежал тонкий ручеек. Дуббинсу показалось, что он услышал, как в темноте разбегаются крысы, – во всяком случае, он искренне надеялся, что это были крысы. Ему даже показалось, что он слышит шум города, едва различимый, перепутанный и приглушенный толщей земли.

– Похоже на храм какой-то, – сказал он, и его голос разнесся далеко по тоннелю.

– На стене что-то написано, – заметил Детрит.

Дуббинс разглядел глубоко вырубленные в камне буквы.

– ВИА КЛОАКА, – сказал он. – Гм-м. «Виа» – так в старину называли улицу или дорогу. «Клоака» означает…

Он всмотрелся в темноту.

– Это канализационная труба.

– А что такое канальязационная труба?

– Ну, это то же самое… Куда тролли ходят избавляться от… э-э, всякого внутреннего мусора? – спросил он.

– На улицу, – ответил Детрит. – Так велит богиня Гиена-Ги.

– В общем, это… подземная улица для… всякого рода отходов, – пояснил Дуббинс. – Не подозревал, что в Анк-Морпорке есть канализация.