– Простите, простите, дорогу, посторонитесь… – бормотал Достабль, перед тачкой которого люди расступались примерно с той же быстротой, как перед телегой-катафалком.

– Хорошая у тебя кофта, – заметил Дуббинс.

Тачка Достабля, накренившись, завернула за угол. Последние несколько ярдов она преодолела на одном колесе.

– Красивая кофта, – продолжал Дуббинс. – И знаешь, как с ней следует поступить?

Толстяк нахмурился.

– Снять немедленно и отдать троллю, – сказал Дуббинс.

– Ах ты, мелкий…

Толстяк схватил Дуббинса за кольчугу и дернул вверх.

Рука гнома мелькнула как молния.

Несколько секунд мужчина и гном представляли собой интересную и абсолютно неподвижную картинку.

Дуббинс был поднят почти до уровня лица толстяка и теперь с интересом наблюдал, как наполняются слезами его глаза.

– Опусти меня, – велел гном. – Медленно и ласково. Если я испугаюсь, то могу непроизвольно дернуть рукой.

Толстяк послушался.

– А теперь сними кофту… Хорошо… Передай… Спасибо.

– Топор… – просипел толстяк.

– Топор? Какой топор? А, мой топор? – Дуббинс опустил взгляд. – Ну и ну. Даже не заметил, как достал его. Мой топор… Так вот в чем дело.

Толстяк пытался стоять на цыпочках. Из глаз его градом катились слезы.

– Этот топор, – продолжил Дуббинс, – что интересно, можно метать. Я три года подряд был чемпионом Медной горы. За одну секунду могу достать его и расщепить ветку в тридцати ярдах. Причем за своей спиной.

Он сделал шаг назад. Толстяк с облегченным вздохом опустился на каблуки.

Дуббинс поправил кофту на плечах тролля.

– Давай, – сказал он, – поднимайся. Домой пора.

Тролль с трудом поднялся.

– Сколько пальцев я показываю? – спросил Дуббинс.

Детрит прищурился.

– Два и один? – произнес он неуверенно.

– Сойдет, – кивнул Дуббинс. – Для начала.

* * *

Опершись на барную стойку, господин Сыр смотрел на капитана Ваймса, который вот уже целый час сидел неподвижно. В «Ведре» привыкли к серьезным любителям залить за воротник, которые пьют без удовольствия, но с твердой решимостью никогда больше не трезветь. Однако это было что-то новенькое. Тавернщик уже начал слегка беспокоиться. Только покойника ему не хватало.

В таверне больше никого не было. Он повесил передник на гвоздь и поспешил в штаб-квартиру Ночной Стражи, но в дверях столкнулся с Моркоу и Ангвой.

– Очень рад вас видеть, капрал Моркоу, – обрадовался он. – Поторопитесь, там капитан Ваймс…

– Что с ним такое?

– Не знаю. Но выпил он безумно много.

– Я думал, он бросил!

– Полагаю, – осторожно сказал господин Сыр, – это несколько не соответствует действительности.

Сцена где-то неподалеку от Каменоломного переулка.

– А куда мы идем?

– К кому-нибудь, кто может тебя осмотреть.

– Только не к гномьему лекарю.

– Должен же быть кто-то, кто знает, как накладывать на раны быстросхватывающийся цемент – или что еще вы там с собой делаете? Ты и должен так сочиться?

– Не знаю. Прежде никогда не сочился. Где мы?

– Не знаю. Прежде никогда здесь не бывал.

Прямо рядом с этим кварталом сосредоточился район скотных дворов и скотобоен. Это подразумевало, что тут не могли жить никакие другие живые существа, кроме троллей, для которых запахи органических веществ столь же ощутимы, как, скажем, запах гранита для людей. Есть даже такая старая шутка: тролли живут рядом со скотным двором? А как же запах? О, скот не возражает…

Глупая шутка. Тролли не пахнут, вернее, пахнут, но учуять их могут только другие тролли.

Здания здесь выглядели, э-э, несколько тяжеловесно. Они были построены для людей, но потом перестроены для троллей, а это означает расширение дверей и заколачивание окон. Вечер еще не наступил. Троллей нигде не было видно.

– Гм, – сказал Детрит.

– Пошли, верзила, – велел Дуббинс, таща за собой Детрита, как буксир – танкер.

– Младший констебль Дуббинс?

– Да?

– Ты – гном. А это – Каменоломный переулок. Попадешь в большую беду, если тебя здесь увидят.

– Мы – городские стражники.

– Для Хризопраза это полный копролит.

Дуббинс огляделся.

– Кстати, а кто у вас тут выступает в роли лекарей?

В дверном проеме возникла морда тролля. Потом появилась еще одна, и еще, и еще…

То, что Дуббинс принял за кучу мусора, на поверку оказалось троллем.

Вдруг выяснилось, что их со всех сторон окружают тролли.

«Я – стражник, – подумал Дуббинс. – Так всегда говорил сержант Колон. Перестань быть гномом и будь стражником. Вот кто я такой. Не гном. Стражник. Мне выдали значок в виде щита. Я – Городская Стража. У меня есть значок.

И очень не помешало бы, если б он был побольше».

Ваймс тихо сидел за столом в углу «Ведра». Перед ним лежали несколько листов бумаги и какие-то металлические предметы, но смотрел он неотрывно на свой кулак. Кулак был сжат так сильно, что костяшки аж побелели.

– Капитан Ваймс? – окликнул Моркоу и помахал рукой перед его глазами.

Никакой реакции.

– Сколько он выпил?

– Пару рюмок виски, больше ничего.

– Всего? – удивился Моркоу. – И чтобы так подействовало? Разве что на пустой желудок, но…

Ангва указала на горлышко бутылки, торчащее из кармана Ваймса.

– Сомневаюсь, что он пил на пустой желудок, – сказала она. – Думаю, сначала он доверху заполнил его алкоголем.

– Капитан Ваймс? – снова позвал Моркоу.

– Что он держит в руке? – спросила Ангва.

– Не знаю. Плохо. Таким я его еще не видел. Пошли. Собери бумаги и все прочее, а я возьму капитана.

– Он не расплатился за выпивку, – встрял господин Сыр.

Ангва и Моркоу разом обернулись к тавернщику.

– Может, за счет заведения? – радушно предложил господин Сыр.

Дуббинса окружала стена троллей. Лучшего описания не найти. Но сейчас в окаменелых позах троллей чувствовалось скорее удивление, чем угроза, – наверное, примерно такое же чувство должны испытать собаки, обнаружив вдруг неспешно прогуливающуюся по псарне кошку. Однако, когда они в конце концов осознают, что перед их глазами – гном (или в другой ситуации – кошка), ситуация изменится за считанные секунды.