Нарви, который уже закончил превращать комнату в укрепрайон, сейчас быстро натягивал на себя серебристо поблескивающую броню.

— Его запах я и учуял. Неведомые — это древняя, страшная сказка. Именно они уничтожили драконов. Была война между драконами и Неведомыми. Мы думали, что две эти расы уничтожили друг друга, но, похоже, не до конца. Неведомые могут принимать облик любого существа и почти нечувствительны к магии.

— А что там с запахом?

— Я очень стар. Вы даже не представляете, насколько. Я помню ту войну.

Нарви, застёгивающий на предплечьях наручи, застыл и вытаращенными глазами уставился на мастера.

— Это же было тысячу лет назад!

— Маги, достигшие определённого уровня, могут жить очень долго, ученик. Но мы отошли от темы. Я сталкивался с Неведомыми и видел их в истинном облике. Тогда мне повезло, что я остался в живых. Они могут превратиться в кого угодно, правда, не в состоянии скрыть свой запах. Он почти не ощущается, но у гоблинов очень тонкий нюх. И я его запомнил. Думаете, зачем всюду были расставлены цветы?

— А как они пахнут? — спросил по-юношески непосредственный Фелидаэль.

Благодаря зелью, он уже пришел в себя. Кровоподтёки на его лице исчезали прямо на глазах.

— Как раздавленный кузнечик. Они ведь и внешне похожи на кузнечиков, только огромных, черных и вставших на задние лапы.

***

— Ничего, это со всеми бывает. Не переживай, — Глим успокаивающе похлопал по плечу бледно-зелёную, саму теперь похожую на орка, Ситану. Гнома кивнула и вновь согнулась за кустом в приступе рвоты.

— Я тоже, когда своего первого орка завалил, блевал дальше, чем видел, — Глим присел на корточки, и стал чертить на земле узоры отломанным от ветки сучком. — А потом ничего, привык.

— Как к этому можно привыкнуть? — Ситана сплюнула кислым, желудок был давно уже пуст, и её рвало одной кислотой. — Как?

— Ко всему привыкаешь, а потом просто делаешь, как обычную работу, — рыжий гном поднялся и поправил щит, закинутый за спину. — Я знаю, как тебе помочь. Ты как, в порядке? Пошли, есть у меня надёжное средство.

Ситана несколько раз глубоко вздохнула, отгоняя подступившую вновь тошноту, и пошла вслед за Глимом. Трупы орков уже убрали, скидав в одну кучу за деревьями, так что почти ничего не напоминало о том, что совсем недавно здесь шёл бой.

— Глим, Ситана! Идите к нам! — сидящий возле костра седобородый гном с перетянутым бинтами плечом, приветливо замахал им здоровой рукой. Кроме него, ещё двое гномов было ранено, к счастью, несерьёзно — гномья броня выдержала удары оркских мечей и копий. Сидящие вокруг костра потеснились, уступив место Ситане с Глимом. Все зашумели, каждый гном старался пожать руку или хлопнуть по плечу, как-то выразить свою признательность за помощь. Видя вокруг улыбающиеся лица, Ситана впервые после побега почувствовала себя как дома.

Глим невероятным способом уже успел со всеми перезнакомиться, подружиться, и даже найти каких-то своих дальних родственников. Тут же была извлечена объёмная фляга знаменитой настойки, в руках гномов как по волшебству появились походные чарки, Глиму с Ситаной также поднесли налитые до краёв чаши.

— Тихо!

Седобородый гном, по-видимому, старший, встал со своего места и приветственно поднял чашу с настойкой.

— Глим, Ситана! Духи Драконов послали вас нам навстречу. Мы все очень признательны вам за помощь, если бы не вы, то многие из нас сложили сегодня свои головы. За вас!

— За вас! — выкрикнули пять лужёных гномьих глотки, и к Глиму с Ситаной потянулись зажатые в руках чарки.

— Глим, я же столько не выпью… — с ужасом смотря на объёмистую чашу, до краёв наполненную гномьим самогоном, прошептала Ситана.

— Выпьешь. Так надо. Это и есть то самое надёжное средство, о котором я говорил. Пей сейчас же!

Ситана поднесла к губам чашу, и под приветственные крики выпила её до дна. На пустой желудок крепчайший гномий самогон сделал своё дело мгновенно. Перед глазами всё закружилось, ноги ослабли, Ситана ещё успела улыбнуться, и тихо сползла на расстеленное на земле походное одеяло.

***

— Почему они не атакуют? — натягивая сапоги, спросил я гоблина.

Чувствовал я себя… замечательно! От недавней слабости не осталось и следа, я просто горы готов был свернуть! Оч-чень любопытные у мастера Грумма настоечки, очень…

— Сейчас посмотрю… — учитель снова закрыл глаза и повёл рукой по воздуху: — Стоят вокруг усадьбы. Много. Но не атакуют. Видимо, чего-то ждут. Или кого-то…

— Интересно, кого, — Нарви, уже полностью снаряжённый и сжимающий в руках двухлезвийную секиру, подошёл к заваленной двери и прислушался. — Пока тихо.

— Нарви, — гоблин рассовал бутыльки и склянки по карманам своего балахона и сейчас разминал кисти рук, будто готовясь к рукопашной схватке, — слушай меня внимательно. По моему сигналу ломай печать Праха. Первый навал это остановит. Потом не отвлекаешься от своей главной задачи — охраны Тиларина.

— Но, мастер, — начал было я, но был оборван на полуслове.

— Молчи! Я в этих делах больше соображаю. Применишь свои способности только тогда, когда не будет другого выхода. Не раньше! Понял?

Мастер жёстко посмотрел мне в глаза, и я уступил. Сейчас он командир, и он решает. Мы на войне, а на войне приказы командира не обсуждаются. Спорить можно будет потом, когда выберемся из этой западни.

— Тиларин, присматривай за Фелидаэлем. Отойдите в дальний угол и не мешайтесь под ногами.

— Их слишком много, наставник. Вы уверены, что справитесь?