— Даже так?

— Даже так! — Никита решил сыграть ва-банк. — Дело в том, что жена Колоскова поручила мне разобраться в причинах его самоубийства. — Никита намеренно не сказал ворам, что Олега убили, — лишние знания людей обременяют. — Вот я и разбираюсь.

— Поручила?.. — Демид хитро осклабился.

— Наняла, если быть точным. За бабки. Я на пенсии, и мне лишние деньги не помешают.

— А мы тут думаем, почему ты ездишь на чужой тачке? — Демид и остальные воры покривились, изобразив усмешку.

«Вот суки! — подумал Никита. — Все у них схвачено! Уже успели поковыряться в базе данных ГИБДД. Но, может, это и к лучшему. Пусть считают, что они сразили лоха своими возможностями наповал».

— Ну вы даете… — изобразил удивление Никита. — Неужто за мной следили?

— Ты не изображай тут козырного фраера, — сердито ответил Демид. — Еще чего — следить. Мы и без слежки все узнаем. И что ты нарыл?

«А что, если?.. Опасно… Но хорошо бы стравить эту воровскую шоблу с Шервинским. Если перевести на него стрелки и воры раскопают еще что-то — кроме того, что мне известно, — то не помогут ему никакие бодигарды. У братвы длинные руки, за Сейсеича эти трое порвут кого хочешь. Старые кореша… Это серьезно. Но нужно все делать предельно аккуратно. В случае чего у меня есть отмазка: прижали, принудили, заставили под угрозами пыток… А я ведь не партизан-подпольщик, мне страдать за чужого дядю нет резону. Рискнем? Рискнем!»

— Колосков был в контрах с Шервинским. Знаете такого?

Воры многозначительно переглянулись, и Демид ответил:

— Известная личность. Ну и что?

— А ничего. Просто на Олега мог замахнуться только человек одного с ним уровня. У них там свои расклады.

— Но это никак не приближает нас к главному вопросу: кто убил Чугая?

— Как сказать… У бизнесменов свои приколы. Что, если в том сейфе-тайнике, который вскрывал Сейсеич по просьбе какого-то неизвестного лица, хранились важные бумаги, очень нужные Шервинскому?

— Допустим. Но зачем было мочить Сейсеича?

Никита саркастически ухмыльнулся.

— Заказчику не нужны лишние свидетели, — ответил он. — Кто теперь может сказать, что находилось в сейфе? Никто. Вот отсюда, по-моему, и нужно плясать. Наверное, бумаги стоили гораздо дороже, чем голова старика.

— А что, он прав, — вмешался в разговор Крот. — Такие мансы вполне могут быть.

— Могут, — веско подтвердил и третий старик, с плоским, сильно загоревшим лицом и большими мохнатыми ушами, которые при этом затрепетали, как крылья летучей мыши.

Он стал почти каменным изваянием, когда допил свой чай, но его глубоко посаженные неподвижные глаза ловили каждое движение Никиты, и временами казалось, что гипнотизирующий взгляд старого вора в законе достает до самых дальних закоулков мозга и считывает утаенную Никитой информацию. Брр! — мысленно содрогался Никита, когда нечаянно сталкивался с ним взглядом. Ему казалось, что на него смотрит притаившаяся под колодой ушастая змея, неизвестная науке.

— Шервинский… Надо переварить. Есть у нас один человечек… — начал было Демид, но тут же оборвал фразу. — Лады. Помаракуем, перетрем… гляди, что-нибудь и нарисуется. Но это с нашей стороны. А ты, мил-человек, должон хорошо потрудиться, чтобы найти вражину, который Сейсеича отправил в морг.

— С какой стати?! — дерзко спросил Никита. — Это ваши дела.

— Ошибаешься, — сухо ответил Демид. — Теперь уже и твои.

— Почему?!

— А потому, что ты тоже на подозрении. Сейсеич вышел на хазу Колоскова по твоей наводке? Значит, и твоя вина в его смерти есть. Сечешь?

— Секу. — Никита опустил глаза. — Только я в этом деле не пришей кобыле хвост. Но мне понятны ваши намерения. Вы хотите использовать меня в качестве ищейки. В дополнение к своим возможностям. Не так ли?

— Верно звонишь, хлопец, — с одобрением ответил Демид. — Придется тебе потрудиться… на благо общества.

— Да уж… Только без смазки дело не пойдет! Я вам не шестерка.

— Фраер хочет бабла, — сказал Крот и осклабился. — Ну наглый…

— Хочу, — дерзко подтвердил Никита. — А что в этом плохого? Мне придется пахать, как кролику в брачный сезон. Предвидятся расходы, да и жевать что-то надо.

— Хлопец в натуре толкует, — снова подал голос ушастый. — Деньги нужно дать.

— Лады… — Демид решительно пристукнул ладонью по чайному столику. — Договорились. Хрусты тебе отслюнявит наш бухгалтер. Получишь их перед тем, как выехать за ворота. В общем, работай, как ударник соцтруда на лесоповале. И не вздумай водить нас за нос!

— Что-то у меня такое желание даже не проклевывается, — глухо ответил Никита, изображая покорность судьбе.

Воры снова снизошли до улыбок; как же — хозяева жизни, мать их, подумал Никита. Он встал, попрощался — просто кивнул; не хватало еще сказать этим замшелым пням воровского мира «до свидания» или «будьте здоровы» — и пошел к машине. Спустя какое-то время к нему семенящими шажками подкатился невзрачный человечек в круглых, давно вышедших из моды очках и костюме мышиного цвета и ткнул ему в руки конверт.

— Распишитесь… здесь, — подсунул он Никите некое подобие ведомости.

— Это еще зачем?

— Такой порядок.

— Знаешь что… а не пошел бы ты со своим порядком!.. — окрысился Никита, сел в машину и крикнул: — Отворяй ворота!

Глаза опешившего бухгалтера, увеличенные диоптриями, стали размером с очки; он ошеломленно захлопал ресницами, что-то промямлил, но останавливать Никиту не стал. Никита выехал за ворота и ударил по газам, да так, что ветер за приоткрытым окном салона даже не засвистел, а протяжно завыл.

«Вот гады! — бесился Никита. — Да что же это такое?! Всем я нужен, все пытаются меня не просто использовать, а употребить, как некое резиновое изделие для сексуальных игрищ. Во попал! Теперь я уже слуга трех господ. Круто! Переплюнул в этом деле даже маэстро Труффальдино. Ладно Полина, с ней все понятно и просто… как будто просто, скажем так. Но Шервинский и эти воры в законе — очень серьезные типы. Им недолго и приговорить меня. Что при моем нынешнем положении миллионщика мне как-то не в жилу. Хочется еще немного пожить, теперь уже по-человечески…»

Резко переложив руль влево, он обогнал медленно ползущий автобус и чудом избежал столкновения с тяжело груженной фурой. Его «ауди» едва не опрокинулась, когда он заложил крутой вираж, возвращаясь в правый ряд.

«Ух ты! А поосторожней нельзя, гражданин Измайлов? Так недолго и копыта откинуть… — Никита сбавил скорость и поехал значительно медленнее. — Интересно, сколько мне воры кинули денежек от своих щедрот?»

Он открыл конверт и увидел там не доллары, а рубли. Определив на глаз сумму, Никита разозлился.

«Вот козлы старые! Зажали деньгу. Ну я им наработаю… Ровно на ту сумму, которая лежит в конверте. Надо будет звякнуть Демиду, что услуги отставного лампасника продаются гораздо дороже. Иначе они за человека меня не будут считать. Знаем мы таких крыс. Им только дай слабинку, сожрут с потрохами…»