— Да, мам, — ответила она, выдохнув.

— Ника-а, ты же помнишь, что обещала заехать к нам с папой? — ласково протянула Алла Викторовна. — М-м, Коля как раз привез из Питера мои любимые эклеры! — воскликнула она.

— Я уже выезжаю, — ответила Вероника, не в силах сдержать улыбку.

— Жду тебя, — довольно протянула Русанова и, изобразив звук поцелуя, положила трубку.

Алла Викторовна сидела на своей просторной кухне в классическом французском стиле. Женщину всегда восхищало умение французов изящно смешивать в интерьере винтажные и антикварные предметы с ультрасовременными решениями. Её не пугала, а скорее привлекала пустота пространства и светлые нежные тона, в которых была выдержана вся квартира. Алла всегда мечтала побывать в Париже, подержать на ладошке Эйфелеву башню и просто прогуляться по Монмартру. Её мечта исполнилась не так давно, только не с тем человеком, с которым они когда-то строили подобные планы. Порой Русанова, смотря на себя в зеркало, думала о том, почему она так и не смогла стать счастливой. Умная и красивая дочь, которой она гордилась, прекрасный человек рядом, который уже долгие годы ни разу не дал повода усомниться в его верности и любви. Карьера, машина, квартира, путешествия и всё, что только душе угодно, было в жизни Аллы Викторовны, но она по-прежнему не чувствовала себя по-настоящему счастливой. Возможно, однажды она слишком идеализировала мужчину, которого считала любовью всей своей жизни.

— Любимая, я уезжаю по делам, что-нибудь купить на обратном пути? — спросил высокий худощавый мужчина, заходя на кухню.

Алла подняла взгляд, встречаясь с серыми глазами Николая, её мужа, с которым они прожили вместе двадцать лет. Время пролетело так быстро, что она даже не успела заметить, как из не особо красивого, местами угловатого молодого человека, он превратился в солидного, приятного на внешность мужчину. Темные волосы давно поредели и поседели у висков, но это не портило внешность Русанова. За долгие годы он научился скрывать недостатки своей худощавой фигуры и прямого силуэта под дорогой тканью классических костюмов в клетку.

— Сейчас приедет Ника, может, ты дождешься её? — спросила Алла, сидя за небольшим столом, столешница которого была выполнена в форме овала из розового мрамора.

— У меня совещание с уральским филиалом, — ответил Николай, отодвигая стильный стул с широкой эргономичной спинкой и подлокотниками с обивкой из высококачественной ткани цвета пудры. Одному Русанову было известно, сколько он тратил на ремонт квартиры, который они делали стабильно раз в пять лет.

— Почему ты не можешь провести его из дома, сейчас для этого есть все условия? — спросила женщина, наблюдая за тем, как муж садится на стул и пытается закрепить брильянтовые запонки из желтого золота. Алла никогда не была ревнива и вообще считала это чувство недостойным для такой женщины, как она. Красота с годами уходит, как и любовь, если она была. Мужчины тоже имеют свойство исчезать из жизни, с этим Русанова смирилась еще в двадцать с небольшим. — Ты принарядился для простого совещания, — протянула Алла, постукивая ногтями с идеальным нежно-розовым маникюром по мраморной столешнице.

— Неужели, спустя двадцать лет я наконец-то добился твоей ревности, Алла? — засмеялся мужчина, беря её ладонь в свою и нежно целуя костяшки пальцев. — Я люблю только тебя.

— Я знаю, — кивнула Алла, легко улыбаясь. — Хорошей дороги, — произнесла она, прежде чем мужчина покинул кухню и из коридора донесся звук закрывающейся двери.

Спустя час, сидя в своём кабинете и разбирая анализы пациенток, Алла Викторовна не заметила, как дверь приоткрылась и в комнату вошла Вероника. Девушка тихо, на носочках, прошла внутрь, стараясь не шуметь. В детстве она очень ревностно относилась к тому, что её мама много времени уделяла работе. В старших классах, возвращаясь домой поздно вечером, Ника любила наблюдать за женщиной, которая смешно хмурила брови и жевала колпачок от ручки, пока работала. Сейчас тоже ничего не изменилось, Алла Викторовна по-прежнему была во власти своей работы, но теперь она не брала дополнительные смены, чтобы заработать больше денег и у неё не было маленькой дочери, которая так нуждалась во внимании матери.

— Здравствуй, мам! — громко крикнула Вероника и весело засмеялась, почувствовав себя ребенком, которому удалось совершить шалость. Алла Викторовна подпрыгнула в кресле и, выронив, зажатый в зубах, колпачок, подняла на дочь недовольный взгляд.

— Сколько тебе лет, Вероника, — поджав губы произнесла она, откладывая в сторону бумаги и облокачиваясь на мягкую и широкую спинку кресла.

— Двадцать семь, — усмехнулась Ладина, обходя стол и присаживаясь на край столешницы рядом с мамой. — Кто-то звал меня на чай с эклерами, а сам закопался в своих бумажках.

— Благодаря тебе, доченька, у меня стало больше работы, — устало вздохнув произнесла Алла Викторовна. — У этой особы даже анализов никаких не было, ей уже через пару недель пора второй скрининг делать, а у неё и первого нет, — покачала головой Русанова.

— Ты что-то путаешь, мама, — нахмурилась Вероника, вспоминая пару лекций по гинекологии в Академии. — Второй скрининг делается на восемнадцатой неделе, как минимум.

— Все верно, — пожала плечами Алла Викторовна. — Разбуди меня в час ночи, я вспомню показатели и сроки любой из своих пациенток! — уверенно сообщила она, поднимаясь из-за стола. — Пошли пить чай.

— Но у Миланы не может быть срок больше, чем девять недель, — настаивала на своём Вероника, поймав на себе недовольный взгляд матери.

— Вообще, я не имею права говорить о ходе беременности с посторонним человеком, — сложив на груди руки произнесла Русанова, останавливаясь в дверях. — Но только ради того, чтобы доказать свою правоту, — протянула она, возвращаясь к столу, который был завален бумагами. Женщина быстро просматривала бумаги, которые лежали в, одном ей известном, порядке, пока не нашла в розовой пластиковой папке на кнопках с фамилией и инициалами пациента нужную запись. — Вот, посмотри! — воскликнула Алла, протягивая дочери бумагу и указывая на нужную строчку указательным пальцем. — Анализы были сделаны пару дней назад, твоя Милана на четырнадцатой неделе беременности. Плод развивается согласно срокам, все показатели в норме.

— Н-но, этого не может быть, — покачала головой Вероника. — Мне сказали, что она забеременела два месяца назад!

— Наука не способна врать, в отличие от человека, — пожала плечами Русанова, возвращая результаты анализов обратно в папку. — Пойдём, нас ждут потрясающие эклеры и интересный рассказ! — усмехнулась женщина, потянув дочь к выходу из кабинета.

— Я работаю в полиции и тоже не имею права разглашать подобную информацию, — усмехнувшись краешком губ протянула Ладина, обнимая маму за плечи.

— О-о, полигамия мужчин и хитрость женщин не имеет никакого отношения к твоей работе в полиции, — произнесла Алла Викторовна, открывая дверцу холодильника и доставая коробку с эклерами.