– «Индикты», – выдохнул озаренный пониманием Барок.

– Это было бы замечательно, если бы вам хватило всего лишь данного вида энергии, – уклончиво согласился с ним Рудольф. – Но некоторые наблюдения, подсмотренные мной из вашего сознания, говорят о том, что только одной энергии, генерируемой моими приборами, может не хватить. Скорее всего, нам потребуется что-то еще.

– Что? – подался вперед Барок. Надежда, ненавистное, рвущее душу на куски чувство опять вернулось к нему, заставляя подниматься на ноги, идти вперед. Даже если сил не осталось на то, чтобы просто ползти…. – Ты что-то знаешь?

– Сейчас, нет, – открестился Рудольф. – Но из твоих воспоминаний я понял главное – принцип. Структуру управления потоками энергии. А чем их наполнить – вопрос второй, – он остановил скептически осклабившегося Барока, пояснив. – Ты же здесь. Значит, эти энергии существуют. Ты сможешь их различить. Уже различаешь. Так что мое дело – всего лишь предоставить тебе образцы. И обеспечить должное количество.

Он показал удовлетворенную улыбку.

– В конце концов – это моя часть договора. А в случае неудачи – ты ничего не теряешь. Все остаются на своих местах.

– А что ты хочешь получить взамен? – Барок тут же сделал стойку, пропустив панибратский переход на «ты». С этим можно разобраться позже, сейчас его занимало другое. Он не очень доверял договорам, где выгода одной из сторон неочевидна. – Отправившись домой, я в любом случае освобожу твое сознание. Согласен, это само по себе стоит усилий, но ведь ты хочешь от меня чего-то еще? Я прав? Чего?

– Об этом нет смысла договариваться отдельно, – Рудольф как будто откашлялся. – Это будет неотъемлемой частью процесса.

– Та-ак? – подтолкнул его Барок. – Ну-у?

– Все просто, – Рудольф откинул смущение, переходя к материальному. По мнению Барока, и правильно сделал. Договоренности, построенные на «симпатиях», не стоят ничего. – Мы не сможем получить достаточного количества энергии с одним, двумя, и даже десятью приборами. Тут нужны сотни, – Рудольф говорил все быстрее и быстрее. – Усиление их мощности. Создание программы управления. Построение общей системы синхронизации. Материалы, люди, деньги. Я не смогу в одиночку справиться со всем этим. Я убедился в этом еще до твоего появления, а уж теперь-то….

Он отчаянно расправил невидимые плечи, кидаясь в признание, как в ледяную воду.

– Я даже с Сильвией не смог ничего сделать. Пока не появился ты. И для того, чтобы убедить всех, что «Индикт» имеет право на существование, мне нужны твои умения. Твоя энергия, твой напор. И я полностью согласен с тобой в вопросе безопасности. Если я осмелюсь выступить против гала-корпораций, меня даже не будут убивать – меня просто оплюют и забудут. Так вернее. И я сгнию здесь, на Алидаде, зная, что сделал гениальное открытие, которое никогда не увидит мир. А это страшно.

Последние слова он почти прошептал.

Барок задумался. Поискал противоречия в его словах – не нашел. Представил себя на его месте – согласился с его доводами. Поискал еще что-нибудь – и усмехнулся.

– Ты забыл упомянуть про деньги, – их общее тело, во время всего разговора, неподвижно сидящее на разворошенной кровати, многозначительно подняло палец. – Куш может выйти неплохим, не правда ли?

– И что? – насупился Рудольф. – Я не имею права получать деньги и славу за свое изобретение? Да, это принесет много денег. Но, в конце концов – это просто справедливо.

– Согласен, – Барок, наконец, успокоился. Нашел, что хотел, и удовлетворился. – Абсолютно справедливо. А будут у тебя деньги, будет и все остальное. Ну, что же, – сидящее тело оперлось на кровать руками, готовясь встать, – я готов заключить договор. Только учти, если у тебя не получится….

– В этом случае мы навсегда окажемся прикованными друг к другу, – перебил его Рудольф. – Так что нам обоим следует постараться. Сильно.

Почти поднявшееся с кровати тело вдруг замерло и содрогнулось. Ему не понравился этот вариант развития событий.

– Барок, а ты уверен, что ты не перегнул палку? – в сотый, наверное, раз задал вопрос подпрыгивающий в голове Рудольф. – Может, не надо было с ними так жестко?

– Надо, – Барок был непреклонен. – Если ты хочешь получить быстрый результат, то твои действия должны балансировать на грани фола. Трудно ожидать от чужих людей нестандартного подхода к стандартному явлению за просто так. Обычный путь займет у нас годы. У меня они, может, и есть – через полумрак я все равно приду туда и тогда, когда смогу и захочу. А вот тебе лишние лет десять ожидания, я думаю, не понравятся.

– Почему лет десять? – взвился Рудольф.

– Испытания, доказательство истинности результатов, сертификация, синхронизация с существующими галактическими стандартами, внедрение… Дальше продолжать? – саркастически отрезал Барок. И отмахнулся от последовавших вопросов. – Хватит. Я не хочу больше возвращаться к этому вопросу. Ты просил моего участия в переговорах, моего опыта? Пожалуйста. Не нравится? Прошу самому.

– Нет, – решительно вздохнул Рудольф. – Ты прав. Делаем, как решили – нечего метаться.

– Вот таким ты мне нравишься гораздо больше, – удовлетворенно заметил Барок. – Поверь мне, они пойдут на все условия. Давай посмотрим, что мы имеем….

Договор, заключенный в разгромленной комнате неделю назад, начал действовать незамедлительно. И к моменту отчета перед Академическим Советом Технократии, когда в Центральном Зале Шести Коллегий собрались представители всех шести планет, входящих в образование «Технократия», у Барока с Рудольфом был готов не один, а два шарика «Индикта».

Барок скривился, вспомнив пафосные речи выступающих, которые заняли почти весь первый час собрания, проходящего в огромном полупустом зале Дворца Знаний, центрального задания Либрации. Выступающие ученые мужи, восседающие в монументальных полукреслах, долго и увлеченно сообщали друг другу о том, с каким трудностями им пришлось столкнуться при выделении денег (о, это была поистине «огромная» сумма) для осуществления этого проекта. Больше всего усердствовал старый знакомый – Серафим Гермионович по фамилии Задабский. Бароку он не понравился еще там, на парк-площадке у магазина, а теперь, смотря в горящие почти ненавистью глаза, Барок все больше начинал подозревать, что тут (да и тогда тоже) что-то нечисто. Ни тон, ни содержание высказываний, все громче раздающихся в зале, не соответствовали работе, которая была представлена на их суд. «Индикт» работал. И неплохо работал. Претензий к Рудольфу быть не могло. Но, несмотря на это, атмосфера в зале потихоньку накалялась. Ни с того, ни сего.

Но вот, «прения сторон» закончились, и Академический Совет начал совещаться, даже не предложив сесть Рудольфу, все это время так и простоявшему на ногах. Это, естественно, дружелюбия Бароку не добавило. Тем более что и на само заседание он пришел уже далеко не в радужном настроении.

Поскольку все оставшееся до отчетного периода время Рудольф посвящал работе, изнывающему в безделье Бароку чтобы не сойти с ума пришлось вывернуться и придумать себе занятие. И он справился. Соорудив в их многострадальной голове еще один полог, наподобие серой пелены Рудольфа, он отгородился им от поглощенного работой «соседа» и стал сутки напролет заниматься тремя единственно доступными ему занятиями: учебой, практикой и воспоминаниями.