Лайза вздохнула. Было очевидно, что работа ее на господина Маску на этом была завершена. Также не вызывало сомнений, что ни господину в черном, ни ей самой не нужно, чтобы воровка была арестована.

«Не остается ничего иного, как только бежать…»

Улучив момент, когда Полковник отвел, наконец, свой пристальный взгляд в сторону, Лайза взглянула на госпожу. Юная баронесса непременно расстроится, но через пару дней после исчезновения горничной уже и думать забудет о ней.

Воровка виновато опустила голову. Слова Полковника теперь для нее не имели вовсе никакого значения. Защищаться, пытаться переубедить его, было бессмысленной тратой времени. Что теперь действительно стоило сделать, так это постараться выпроводить полицейского как можно скорее. Подняться в комнату госпожи, взять драгоценности из шкатулки и…

– Можете ли вы мне что-нибудь возразить на это, Лайза? – поинтересовался тем временем полицейский.

– Увы, господин. Вы изложили все так ясно, умозаключения ваши были так логичны, что я ничего не могу сказать против.

– Значит ли это, что вы действительно совершили указанные преступления?

«Неужели он полагает, что я сознаюсь?» – удивилась Лайза, однако ответить ничего не успела.

Баронесса Грей решительно поднялась с места и громко стукнула кулачком по столешнице, привлекая к себе внимание. Свет, лишившийся из окна, не позволял видеть лица девушки, но Полковник однозначно решил, что черты Анны-Марии искажены чувством весьма неблагородным.

– Довольно, господин Полковник, – проговорила баронесса Грей. – Довольно отнимать время у меня и у моей горничной пустыми речами и безосновательными обвинениями.

Полицейский опешил. Он никак не ожидал, что занятая письмом Анна-Мария, все же слушает разговор. И уж совсем не мог он предположить, что гнев юной баронессы будет направлен на него, а не на служанку, как обычно бывало в таких случаях. Ведь все господа рано или поздно убеждались в нечестности своих слуг, даже самых искренних и преданных.

В отличие от Полковника, горничная ничуть не удивилась тем словам, в которых Анна-Мария выразила свой гнев, и тому адресату, на кого этот гнев был направлен. Лайза прежде имела возможность лицезреть, как искренне верит людям юная баронесса и как может выпустить коготки в случае опасности. И потому только суть гнева баронессы озадачила горничную. Да, подозрения Полковника не были подкреплены уликами, но последовательность мыслей полицейского, основанная на крайне логичных выводах, должна была произвести должное впечатление даже на Анну-Марию!

– Но позвольте, ваше…

– Не позволю! – холодно отчеканила девушка. – Как смеете вы подозревать мою горничную в недостойных делах? Как смеете вы, не имея должных доказательств, предъявлять ей это гнусное обвинение?

– Но, баронесса…

– Довольно, Полковник. Ни слова больше! Вы сказали достаточно. Теперь извольте выслушать.

Анна-Мария поправила прядь волос, пересекла гостиную и остановилась, продолжая испепелять полицейского презрительным взглядом. Несколько секунд она собиралась с силами.

– Вы немедленно докажете мне причастность Лайзы к этим преступлениям, – все тем же ровным холодным голосом произнесла юная баронесса, – или немедленно покинете этот дом.

Полковник нерешительно поднялся с места. Бросил взгляд на служанку, удостоенную защиты госпожи. Он был почти уверен, что если бы баронесса не вмешалась, ему бы удалось добиться правдивого рассказа от горничной. Однако Анна-Мария вмешалась и весьма четко обозначила свою позицию. Все понимая, Лайза теперь не проронит ни слова! Так что не было смысла задерживаться и напрасно терять время. Попрощавшись, следователь неспешно направился к двери.

В коридоре ему встретился Джон. Дворецкий всем своим видом выражал острое желание поговорить со служителем закона. К несчастью, это желание не укрылось не только от Полковника.

– Джон! – позвала слугу юная баронесса. – Я знаю, вам уже известна причина визита господина Блодхона. Я знаю, что вы намерены делать теперь.

Дворецкий от уверенности в голосе юной баронессы даже немного стушевался. Добившись нужного эффекта, девушка закончила:

– Забудьте об этом. Лайза останется моей горничной, пока я того желаю.

Удостоверившись, что полицейский ушел, убедившись, что Джон удалился в свою комнату, Анна-Мария вернулась в гостиную. Там ее ждала Лайза, не осмелившаяся молча сбежать от той, кто только что встал на ее защиту без всякой выгоды для себя. Тронуло ли Лайзу проявление дружбы? Пожалуй. Отложив вышивку в сторону, девушка поднялась и с поклоном отблагодарила Анну-Марию за заботу.

– Ах! Моя милая Лайза, за что же ты меня благодаришь? Ведь я только сказала то, что ты должна была, но не осмелилась. Ведь ты же ни в чем не виновата!

– Да, госпожа, – смущенно пролепетала воровка.

Анна-Мария присела за столик возле окна, но вернуться к прежнему занятию уже не могла.

– Вас что-то беспокоит, госпожа? – осведомилась Лайза.

– В последнее время меня беспокоит слишком много вещей! – всплеснула руками юная баронесса. – Мука у пекаря стала какой-то серой. Молочник в прошлый раз продал отстоянное молоко. Цветы на клумбе никак не хотят приживаться: уже дважды пересаживали! А теперь еще и Полковник. Я бы уже позабыла о его визите, но Джон, несомненно напишет его благородию о сегодняшних событиях. Это нехорошо.

– Да, госпожа.

Анна-Мария прикусила напомаженную губку, на миг задумавшись.

– Полагаю, будет лучше, если барон узнает о произошедшем от меня. Я изложу в письме истину. О Джоне того же сказать мы не можем. Ведь он меня не любит…

Баронесса вдруг улыбнулась и весело взглянула на Лайзу.

– Вышло бы очень удачно, если бы написанное Джоном письмо пропало. Но как это сделать? Письма он отправляет с курьером. Остановить курьера я не могу, равно, как и забрать письмо у Джона. Если он догадается, что письмо не отправлено, он просто напишет новое.

– Значит, надо убедить Джона в том, что он отправил письмо.

– Но как же это сделать? Я никогда ничем подобным не занималась!

– Я тоже никогда не занималась подобным, – вздохнула Лайза. – Но, думается мне, что сделать это не так уж и сложно. Например, можно вскрыть конверт с уже написанным письмом, вложить в него пустые листы и запечатать обратно…

– И Джон отправит их, ни о чем не догадываясь! Ах! Лайза, как ловко ты это придумала!

Горничная улыбнулась, наклонилась к самому ушку своей госпожи и прошептала:

– В таком случае, не впутывайте себя больше, чем… Не беспокойтесь ни о чем! Я сама подменю письмо. В конце концов, это в моих интересах.

– О, Лайза! – тут же замотала головой Анна-Мария. – Не говори так! Это в наших общих интересах. Ведь мы с тобой друзья.