Я послал к графу Ришару посланца. Мол, принимаю любезное предложение лордов доверить мне гроссграфство, сам благодарю за доверие, обещаю свято хранить вольности, однако оставляю за собой право сурово наказать графа Хоффмана. Это уже не политика, а чисто личная месть, что считается благородной и возвышенной, в отличие от мести политической, что есть месть грязная и порочная.

От графа Ришара пришел суховатый ответ, что многим такое не понравилось, но право на месть за мной признали, так что и месть, и ее последствия — на мое усмотрение. Резиденцией моей признается замок Сворве, все права мои, как будущего супруга леди Беатриссы, простираются на все земли, которыми она владеет.

Я чувствовал по краткости ответа, что положение моей партии все еще шаткое. Сам граф Ришар, как он признал, предпочел бы другого лорда на троне Армландии, а про других и говорить нечего.

Вслед за мной вышел, как ни странно, Будакер. Обычно он старался не попадаться мне на глаза, словно все еще сердясь за свой выбор встать на мою сторону.

— Хоффман, — проговорил он хмуро. — Он?

— В точку, — ответил я. — Не успокоюсь, пока не достану этого гада.

— Я так и думал, — буркнул он. — Хорошо вы насчет личной мести. Пусть так и думают. Я пробормотал:

— Вообще-то я не врал… Не прощу разгром в замке. Леди Беатрисса столько ночей плакала. Он отмахнулся:

— Да, конечно, но его нужно обезвредить в первую очередь потому, что он — самый серьезный враг. И обезвредить побыстрее. Пока не собрал коалицию.

— Уже думал над этим, — признал я. — Лучше всего, полагаю, с утра ускоренным маршем двигаться в земли Хоффмана. И там нанести удар.

Он буркнул:

— Это переть через всю Армландию. Хоффман потому и вассал короля Гиллеберда, что у него под боком. Все ли пропустят нас через свои земли?

— А что делать? — спросил я несчастливо. — По воздуху не перенесусь… Придется на своих двоих. Нет, лучше на четверых.

Войско двигалось тремя тяжелыми колоннами. Впереди постоянно сновали отряды на легких конях, высылали во все стороны разъезды.

Земли десятка лордов мы прошли с ходу, не встретив сопротивления, хозяева заперлись в замках и готовились к осаде. Мы шли дальше, деревни по дороге я строго-настрого запретил разорять: негоже так начинать гроссграфство, зато удвоил денежное содержание и разрешил покупать себе все, что восхочется. В разумных пределах, конечно.

Останавливались на отдых по совету барона Альбрехта вдали от городов и сел, там же и ночевали. Дабы не было соблазна, кичась силой, пограбить или разнести в щепки какой непонравившийся городок.

Местные проводники сами старались держаться в стороне от городов и сел. Я сперва заворчал, зачем проводники, когда вот карта, но рыцари переглянулись, а Макс сказал с мягкой улыбкой:

— Сэр Ричард, на Севере, говорят, поспокойнее. А здесь на карте еще гора, а наяву уже озеро. Сэр Растер добавил:

— Это еще что. Озеро можно объехать, как объезжали гору. А вот лес барона Кнаппена…

— Это старшего? — уточнил Макс.

— Да, младший сгинул потом, — сказал Растер, — когда отправился на поиски отца…

— А что случилось? — заинтересовался я.

— Да ничего особенного, — ответил Растер с обезоруживающей улыбкой. — Обычный лес, через него ездили не одну сотню лет, вдруг изменился. И деревья стали расти как-то странно, и тропки исчезли, а звери в нем появились такие, что… Словом, два-три каравана там исчезли. Потом туда отправился барон Кнаппен, это на его землях такое. Не вернулся тоже, с тех пор тот лес стали звать лесом барона Кнаппена. Это я к тому, сэр Ричард, что проводники нужны. Не те, которые по карте понимают, а которые знают, что и сегодня безопасная тропа все еще безопасна.

Я сказал кисло:

— Догадываюсь. Только следите, чтобы ваши моисеи не оказались Сусаниными.

Макс не понял моего умничанья, но ответил бодро: — Конечно, глаз с них не спускаем. Все ловушки обойдем!

Это сейчас, мелькнула в голове кислая мысль. Но какой из меня будет гроссграф, если и потом буду обходить эти места? Ладно, я еще вернусь.

Макс насторожился, привстал в стременах. Впереди нежно-голубая даль, трава низкорослая и тоже нежная, светло-зеленая, и на этом фоне в нашу сторону скачут пять тревожно-угольно-черных силуэтов.

Трое из нашего разъезда, но с ними двое всадников на таких же легких тонконогих конях. Минимум доспехов, все нацелено на скорость, а не на схватку врукопашную.

Несколько рыцарей тут же выехали вперед. Митчелл, как кое-что знающий в магии, быстро бросил им навстречу сканирующее заклинание. Лицо на минуту застыло, затем бросил с облегчением:

— Чисто.

— Кто они? — спросил Макс. Митчелл огрызнулся:

— Еще спроси, как к их женам подкатиться. Чисто — это значит ничего не замышляют. Что-то скажут и ускачут. Это у них в мыслях.

— А что скажут? — поинтересовался Макс ехидно.

Митчелл наконец врубился, что Макс просто дразнит, отвечать перестал, но я видел, как оба напряженно следят за приближающимися всадниками.

Рядом с нашими закованными в толстое железо рыцарями на тяжелых, как носороги, конях эти двое показались существами из другого мира.

В одинаковой одежде и расцветках, явно служат у одного лорда, остановили коней, лица надменные и высокомерные, как у индейских вождей.

— Кто из вас Ричард Длинные Руки? — спросил один холодно.

Я ответил миролюбиво: — Мне выпала судьба им стать.

Всадник смерил меня взглядом, я смотрел спокойно, но постарался, чтобы он прочел в моих глазах: будь вежливее, приятель. Миролюбивый тон еще не говорит о слабости.

Второй всадник произнес громко:

— У нас слово от нашего лорда, хозяина земель, на которые вы сейчас вступите.

— Слушаю, — ответил я настороженно.

— Наш господин, — сказал первый, явно уговорились вести разговор по очереди, — позволяет… вам пройти через его земли.

— Спасибо, — ответил я удивленный.

— Более того, — добавил он, — если кто-то на вас нападет, пока будете в его владениях, наш господин сочтет долгом защищать вас.

— Спасибо, — сказал я, удивленный еще больше. — Это весьма неожиданный и ценный дар… Как, говорите, имя вашего благородного господина?

Посланец посмотрел на меня с великим удивлением, как на нечто бесконечно тупое.

— Сэр Маздэй, — произнес он с достоинством. — Это же очевидно!

— Ах да, — спохватился я, — как это я забыл… Поблагодарите от моего имени… и всех моих друзей за неожиданный подарок. Я весьма, да, весьма…

Он небрежно козырнул, и оба унеслись, пригибаясь к конским гривам и ставши похожими на огромных стрижей, что вот так умеют носиться над поверхностью пруда, чуть-чуть задевая ее брюхом.