Начиная с 1979 года, США включили режим экономических санкций против Ирана. Санкции различные: запреты на поставку высокотехнологического оборудования, импорт иранской нефти, прекращение кредитования Ирана, «замораживание» валютных средств на счетах иностранных банков, блокирование проходящих через западные банки платежей и расчетов иранских банков и компаний. Как видно, методы очень популярные и часто используемые, прежде всего с экономической целью ослабить противников. Но если противник научится обходить барьеры, выставляемые оппонентами, будет стремится диверсифицировать структуру своей экономики, повышать ее самодостаточность, развивать импортозамещающие производства, то «задушить» такое государство будет проблематичным. Иран, к примеру, вообще научился обходиться в своих международных расчетах без долларов США, что является опасным прецедентом для Вашингтона, который может оказаться заразительным для других стран.

Не так давно было введено понятие «гибридной войны» — враждебные действия, при котором нападающая сторона не прибегает к классическому военному вторжению, а подавляет своего оппонента, используя сочетание скрытых операций, диверсий, бескровных революций, кибервойны, а также оказывает поддержку повстанцам, действующим на территории противника. Фактически, это любые недружественные действия одной страны по отношению к другой, без явных действий вооруженных сил. Доказать наличие вооруженных сил противника на территории оппонента или применение методов, ведущих к политической и экономической дестабилизации — проблематично, по причине выхода такого явления из юридической и политической плоскостей, требующих точных и фактических доказательств или протоколирования международными организациями, мониторинговыми миссиями наличия действий вооруженных сил, той или иной стороны. Конечной целью «гибридных войн» является ослабление конкретного государства путем стимулирования дестабилизации экономики, роста разочарований и недовольства населения, угнетение национальных меньшинств, создания условий для контролируемой и неконтролируемой миграции, подавления гражданского сопротивления и подрыва критической инфраструктуры. В наших реалиях были переосмыслены доктрины «неограниченной войны» и «нелинейных боевых действий», — опираясь на дискретность той идеи войны, которая была заложена в русской культуре классическим романом Л. Толстого «Война и мир». Новая доктрина «гибридных войн» своим появлением размыла границы между поляризованными состояниями «войны» и «мира» вводя некий аналог западной идеи промежуточного континуума или «серой зоны».

Доктрина предусматривает соотношение невоенных и военных действий как 4:1.

   1. Военные действия

      a. Военные меры стратегического сдерживания

      b. Стратегическое развертывание

      c. Ведение военных действий

      d. Миротворческие операции

   2. Невоенные действия

      a. Формирование коалиций и союзов

      b. Политическое и дипломатическое давление

      c. Экономические санкции

      d. Экономическая блокада

      e. Разрыв дипломатических отношений

      f. Формирование политической оппозиции

      g. Действие оппозиционных сил

      h. Перевод экономики противостоящей страны на военные рельсы

      i. Поиск способов урегулирования конфликта

      j. Смена политического руководства противостоящей страны

      k. Проведение комплекса мер по снижению напряженности в отношениях после смены политического руководства

Все это сочетается с ведением информационной войны, которая вынуждена вложить в уши мировой общественности тот факт, что мероприятия по отношению к другой стране являются невоенными, или они не проводятся вообще, а также формирование негативного образа оппонента. Классическим примером являются действия по формированию англичанами негативного образа России времён Ивана IV Грозного. Со временем подобные действия становились всё обширнее и разнообразнее: от издания книги «Записки о Московии» Сигизмунда Герберштейна, «методички» о России для наполеоновской армии, до агитационных листовок времён Первой мировой войны.

Социальное недовольство или восприятие коррупции в атакуемой стране — это существенные стратегические слабости.

В гибридных конфликтах основными тактическими задачами являются захват контроля над обществом, осуществляя влияние на настроения людей, и манипулирование руководителями, которые отвечают за принятие важных решений в государстве. В ход идет манипулирование культурно–историческими ценностями, обещание светлого будущего, влияние на коммуникационную и критическую инфраструктуру страны.

«Гибридным» формам войны предшествовало наемничество, как более экономичный способ ведения войны, ведь содержать армию в постоянной боеготовности было дорого, дешевле было нанять профессионалов и организовать тренировочный полигон для решения конкретных задач конфликта. Действия наёмных воинских формирований приходилось каким–либо образом скрывать. По крайней мере, в Европе.

Важной составляющей «гибридных» войн является экономический аспект. Франция в период наполеоновских войн подделывала английские, австрийские и российские денежные знаки. В период XIX–ХХ веков, наиболее распространенным видом экономических войн были именно морские блокады неретивых стран. До начала Первой мировой войны блокаде подвергались: Турция, Португалия, Нидерланды, Колумбия, Панама, Мексика, Аргентина и Сальвадор. Инициаторами блокад были: Великобритания (12 раз), Франция (11 раз), Италия, Германия (3 раза), Австрия и Россия (2 раза) и Чили. Экономические способы, лежащие на грани гуманитарно–допустимого, применялись с давних времен, — и это ресурсные. Блокирование крепостей при осаде, перекрытие доступа к провианту и воде.

В настоящее время, с ростом технологических возможностей появляются новые формы ресурсного воздействия в форме транспортной, энергетической и даже водной блокады, своими масштабами приводящие к экоциду целых территорий. Как пример, попытка отвести воды реки Иордан от Израиля, по–служившая одной из причин «шестидневной войны» 1967 года. Гражданская война в Испании 1936–1939 года является ярким примером «гибридной» войны между фашизмом, в лице Италии и Германии, с поддержкой Португалии и коммунизмом в лице СССР. Борьба не просто чужими руками, но и на территории чужой страны, при соблюдении соглашения о «невмешательстве», подписанным остальными европейскими державами. В этой войне присутствовала и военная составляющая, и экономическая, и информационная. Добровольцы из стран Европы, США, Мексики, СССР принимали участие в гражданской войне на территории Испании, проходя через учебно–тренировочные лагеря, расположенные вне зоны конфликта. Современные частные военные компании (ЧВК) по роли в структуре «гибридных» войн отражают именно силовую линию конфликта.

ЧВК является не единственным примером силовых действий «гибридного» характера. Не менее типичным примером является организация и вооружение боевых формирований внутри страны–противника из её оппозиционных граждан. Как в свое время был создан Талибан американцами для противодействия сначала СССР, а потом правительству Афганистана. Или вот пример наших дней. Чтобы захватить власть в Сирии нужна оппозиционная военизированная структура — появляется ИГИЛ. ЦРУ создает нецивилизованный ИГИЛ (боевики террористической организации берут в плен журналистов и режут головы в прямом эфире), который терроризирует Сирию, пока не появляется технологическое превосходство в виде России. И когда политикам задают неудобные вопросы о том, как попали новые автомобили Тойота в руки боевикам, ответ один — захватили в результате боев у правительственных войск. Но первое журналистское расследование показывает иную картину: Германия продает партию автомобилей Тойота в США, те в свою очередь продают Саудовской Аравии, а те непосредственно боевикам. Потом такие организации, как ИГИЛ и Аль–Каида мифологизируют. Турция не пошла против России в сирийском вопросе, и получила от США попытку государственного переворота в 2016 году. Неудачная попытка закончилась тем, что Россия предложила Турции руку помощи. А в Сирии была