На исходный ориентир Бартлетта будут наводить авианаводчики с борта авианосца «Эссекс». Как только его «Р-3» окажется в зоне досягаемости УКВ-радиостанции авианосца, операторы РЛС, находящиеся в центре боевой информации «Эссекса», выйдут в эфир с позывным «Аделфи», принадлежащим командующему ПУГ, возьмут на себя управление «Орионом» и запустят его на сложный маршрут поиска подводной лодки. По определенной схеме Бартлетт сбросит серию гидролокационных буев и будет затем следить за их сигналами, пытаясь засечь лодку. Применяя пассивные гидроакустические буи «Джезебел», сброшенные в определенном порядке, самолет «Орион» «Р-3» мог с большой точностью находить лодку и следить за ней, к тому же он обладал невероятной способностью оставаться в районе поиска более двенадцати часов, выполняя полет с двумя зафлюгированными двигателями из четырех.

Пилотируемый лейтенантом Бартлеттом «Орион» вышел в назначенный район вскоре после полудня пятницы, 26 октября. Самолет снизился до двенадцати тысяч футов (около 3660 м. — Прим. перев.) и сбросил скорость до крейсерской. Бартлетт поглядывал на расстилавшийся внизу океан; день был прекрасным, видимость хорошая. Поверхность океана была ярко-голубого цвета, и лишь кое-где проглядывали небольшие волны. За первые сорок пять минут полета в указанном районе у экипажа самолета контактов не было — ни визуальных, ни радиолокационных или гидролокационных. Бартлетт связался с «Аделфи» и попросил, чтобы ему подтвердили последние координаты исходного ориентира. Получив свежие координаты, Бартлетт по самолетному переговорному устройству (СПУ) вызвал своего тактического координатора (ТК) младшего лейтенанта Джорджа Аберкромби.

— Джордж, давай сбросим на точку исходный буй, а потом выложим фигуру.

— Понял, сэр.

ТК дал команду оператору, который начал выставлять номиналы частот буев на записывающем устройстве «AN/ASA-2Q», которое будет принимать сигналы от буев; после этого Аберкромби и оператор погрузили пассивные гидроакустические буи «SSQ-23» в сбрасываемые парашютные устройства.

Бартлетт вывел самолет на курс, указанный ему ТК, снизился до тысячи футов (около 305 м. — Прим. перев.) и вышел на точку. Над самой точкой техник по вооружению нажал кнопку, сбрасывая первый буй, после этого летчик отвернул на другой курс, которым следовал до точки сброса следующего буя. Операцию повторили еще и еще, буйки один за другим с брызгами шлепались в воду и выпускали передающие антенны; в конце концов на поверхности океана была выложена фигура из шестнадцати буев. ТК указал Бартлетту новый курс, а сам тем временем стал прослушивать на записывающем устройстве сигналы от буев. В последующие два часа они еще четыре раза повторяли всю операцию с начала и до конца, все увеличивая и увеличивая размеры кольца, начало которого было обозначено в исходной точке.

Прошло два с половиной часа наблюдения, и вдруг в СПУ ворвался голос Аберкромби:

— Сэр, мы принимаем сигнал из последней фигуры, предположительно, лодка, пеленг ноль четыре ноль! — Это сообщение отогнало скуку, и возбуждение стало нарастать.

Бартлетт доложил о контакте командующему ПУГ (позывной «Аделфи»), который находился на борту «Эссекса», а тот немедленно выслал в помощь «Р-3» вертолет для удержания контакта. Одновременно «Аделфи» вызвал на связь начальника противолодочной завесы из состава 24-й эскадры эсминцев (позывной «Абигейл Зулу»), который был на борту «Блэнди», и на центр боевой информации «Блэнди» обрушился поток коротких команд. Еще через пять минут командующий противолодочными силами Атлантического флота присвоил контакту обозначение «С-18» — предположительно, советская ПЛ класса «Фокстрот».

«Блэнди» приказали немедленно следовать в определенную точку, которая, по расчетам, должна была оказаться на курсе подводной лодки, и, работая там совместно с самолетами с «Эссекса» и «Р-3», определить координаты подводного контакта, его тип и глубину погружения.

Коммандер Келли рвался в бой.

— На этот раз мы будем вести этого ублюдка до тех пор, пока он не выскочит из воды.

В то же утро американские разведывательные самолеты вели наблюдение за двумя советскими торговыми судами, сухогрузами «Юрий Гагарин» и «Комилес». Эти суда приближались к внешней границе линии карантина и уже находились приблизительно в двадцати милях от предполагаемой лодки, за которой следил лейтенант Бартлетт на своем «Р-3» «Полоска-21» — одно судно к востоку от лодки, а другое — к западу от него. Едва «Блэнди» вышел в точку, находившуюся в десяти милях от отмеченного местоположения лодки, и стал готовиться к противолодочным действиям, как ему неожиданно приказали прекратить поиск, оставив контакт на попечении «Р-3» и вертолета с «Эссекса»; «Блэнди» же было дано новое задание — следить за двумя торговыми судами.

Келли горел нетерпением и рвался в бой, намереваясь отыскать лодку нашим гидролокатором «SQS-23».

— Этот летающий курятник никогда не заставит того парня встать на цыпочки. Надо, чтобы мы вцепились в него, как бульдог, — жаловался Келли коммодору.

— Эд, успокойтесь, ваше время еще придет, — Моррисон уже привык умиротворять беспокойного Келли.

Когда я прибыл на мостик, чтобы сменить Дэна Давидсона, несшего вахту в качестве помощника вахтенного офицера, коммандер Келли и старпом Лестер находились в штурманской рубке. Корабль шел на скорости двадцать пять узлов, мы торопились. Атмосфера на мостике была накалена, а командир был возбужден сильнее обычного. Я сменил Дэна и стал нести вахту с Брэдом Шерманом, который был вахтенным офицером; потом на мостике появился скрюченный Келли.

— Брэд, выходим на новый курс три четыре три, скорость прежняя — двадцать пять узлов. Нас отправляют проверить два русских торговых корабля, направляющихся к линии карантина. По мне, так лучше искать подводную лодку, контакт с которой все еще пытаются установить вертолеты с «Эссекса». Без нас они наверняка упустят этого сукиного сына!

— Есть, сэр, — Шерман произвел корректировку курса. Сейчас мы шли на северо-запад, удаляясь от «Эссекса», который был от нас уже в десяти милях на юг, все еще вблизи контакта «С 18».

— Мы готовимся к встрече с советским торговым судном «Юрий Гагарин»; вы поймаете его примерно через полчаса. Я буду у себя в походной каюте.

Теперь командир был абсолютно серьезным; веселость на корабле уступила место чувству серьезности и ожидания. Я всегда задавался вопросом, придется ли мне когда в моей жизни побывать в бою, и вот теперь мы должны были столкнуться с двумя советскими торговыми судами, которые приближались к линии карантина. Слова боевого приказа, на расшифровку которого я потратил минувшую ночь, засели в моей голове. Они звучали так: «В том случае, когда советское торговое судно отказывается выполнить требования по изменению курса и скорости, вы производите выстрел поверх его носовой части, если судно продолжает не выполнять ваши требования, вы производите выстрел из орудия главного калибра по рулю с целью его уничтожения».

Накануне вечером Фленеген настроился на коротковолновую передачу «Голоса Америки», и мы прослушали сводку вечерних новостей. Диктор сообщил о прошедшей два дня назад, 24 октября, личной встрече премьера Хрущева и Уильяма Э. Нокса, американского промышленника и президента компании «Вестингауз Интернешнл». Советский премьер использовал Нокса как посредника для информирования президента США о серьезности его намерений. Хрущев заявил Ноксу, что если американцы остановят и подвергнут досмотру хоть одно советское судно, он сочтет это актом пиратства. Хрущев предупредил, что если США будут действовать таким образом, то он даст приказ своим подводным лодкам топить американские суда[11].