Вечером, перед тем как лечь спать, я включил компьютер, чтобы почитать отклики на тему о происшествии на МКАДе. Там могли появиться суждения, которые меня интересовали. Я всегда проявлял любопытство по поводу вещей, которые так или иначе касались меня. К моему удивлению, тема стала уже обширной и занимала несколько десятков страниц сайта. Большинство людей, участвовавших в обсуждении, не могли быть и не были свидетелями событий, но все как один были на моей стороне. И москвичи, и жители других регионов. А многие очень резко прошлись по личности лжесолдата, который меня обвинил. Какими только эпитетами не наградили этого несуществующего бедолагу! И только потому, что он старался из чувства личной ничтожной мести подставить хорошего человека. Мнение складывалось устойчивое – хамство и наглость кавказцев достала уже всех, и все готовы оказать поддержку человеку, давшему им отпор. При таком единодушном взгляде можно было не сомневаться, что не только крупные города, но и глубинка разделяет такие взгляды...

* * *

Ночь прошла спокойно. Утром первым поднялся капитан Дубров, снял с полки свой ноутбук, пристроил на столе рядом с монитором и сел работать. Я только по звукам, не открывая глаз, следил за ним. Володя передвигался по дому беззвучно, как привидение, и старался не дышать, чтобы не потревожить меня с мамой. Но я привычно проснулся одновременно с ним от малозаметного движения рядом. Дождался, когда Дубров устроится за компьютерным столиком, и, чтобы умыться во дворе, а потом поставить чайник, вышел на кухню так тихо, что Володя даже не услышал за своей спиной моего передвижения. Но почти сразу же за мной встала мама, взявшая на себя добровольную обязанность кормить еще одного капитана. Она себя вела не так тихо и сразу поздоровалась:

– Доброе утро, Володя.

Дубров выскочил из-за столика так, словно ему категорически запрещалось туда садиться.

– Доброе утро, – сказал он в ответ. – Я вас разбудил?

– Нет. Я всегда в это время встаю. А Александр уже встал. Он у нас ранняя пташка. Слышите, чайник уже шумит...

И мама ушла ко мне на кухню. А я скоро вернулся в большую комнату с двумя кружками чая, одну из которых поставил перед Дубровым.

– Мне нужно подключиться к спутниковой системе, – словно оправдываясь за ранний подъем, объяснил Дубров.

– Подключайся. Моя помощь нужна?

– Нет. Сам справлюсь.

На вешалке, в кармане моей куртки, подала сигнал трубка, причем не моя личная, а генеральская. Но, поскольку ни трубка капитана Дуброва, ни компьютер сигнала не подавали, я понял, что это простой звонок. Скорее всего, от самого Лукьянова. И оказался прав.

– Здравствуй, Александр Викторович. Не разбудил?

– Здравия желаю, товарищ генерал. Никак нет, не разбудили. Я уже успел умыться и чай заварить. Буду капитана Дуброва поить.

– Нашли общий язык? Да, вы же с одной службы...

– Так точно. Только с разных служебных участков. Но капитан человек скромный, тихий, с ним трудно общий язык не найти. Он даже не матерится громко.

Дубров, конечно, слышал мои слова. Не знаю, как он на них мысленно реагировал, но вслух ничего не сказал. И вообще я пока еще не проверял, как у него с чувством юмора.

– Он сейчас должен проводить синхронизацию работы комплекса и управления со спутника, – сообщил Лукьянов.

– Да, товарищ генерал, он сейчас как раз где-то около космоса витает, – подтвердил я.

– Будем надеяться, что комплекс не подведет.

– Вечером поступило одно предупреждение: реакция комплекса на человека в очках, что остановился неподалеку лицом к нашему дому.

– Слава богу. Значит, вовремя успели.

Эти слова были важными и информативными, хотя и произнесены были словно бы между делом. Но и это было сделано нарочно, чтобы вызвать мою реакцию. Я свою реакцию скрывать не стал:

– Появился американец?

Генерал громко хмыкнул в трубку:

– Вот уж не знаю, насколько он американец. Официально числится студентом из Уганды – по крайней мере, по документам. Сейчас у студентов каникулы. Он был на родине – и внезапно вернулся раньше времени. Сам вышел на связь с нашими бандитами. Позвонил прямо из аэропорта, за ним выслали машину. И разговаривал с ними достаточно высокомерным тоном на плохом русском языке. Впрочем, это типично африканская манера поведения. Афроамериканцы слишком уж в себе уверены. Мы пытались отправить запрос в Уганду относительно студента, чтобы проверить, настоящий ли он, но нас на определенном этапе не слишком жестко, но настойчиво притормозили. Короче говоря, работать нам пока еще, слава богу, не запрещают, защищать друг друга впрямую не мешают, но и поддерживать не хотят. Что в такой ситуации будем делать, капитан?

– Дело, товарищ генерал. Дело будем делать...

Я не кривил душой, интонацией показывая, как мало меня волнует мнение высокого руководства. Я человек простой, и посылаю его не больше и не чаще, чем делает это весь простой народ.

– Тогда будь готов к тому, что угандийский студент проявит желание поздороваться с SLD 500. Он уже поехал к своим кавказским собратьям по вере. Встречаются на выезде из Москвы неподалеку от МКАДа. Мы контролируем и угандийца, и кавказцев через их sim-карты. Твои коллеги контролируют их и передают нам данные. Мы с твоей службой в один плуг запряжены, и тянем вместе. Земля такая, что под поверхностью много камней, но вместе мы надеемся это поле все же перепахать. С твоей, естественно, помощью. Что там, кстати, твой технический помощник?

Я оглянулся:

– Дубров!

Оглянулся и капитан.

– Генерал спрашивает, как дела?

– Я закончил подключение. Сейчас спутники сами проверяют связь и передают один другому координаты, чтобы при их смене не было перерыва в наблюдении.

– Когда будет готово?

– Наверное, уже готово. Я могу выйти, посмотреть на дом сквозь очки, если мне их дадут.

В комнату вошла мама:

– Я завтрак вам приготовила. Сама сейчас в школу пойду и очки надену. Посмотрю. Мне возвращаться нужно?

– Нет. Спасибо. Только посмотрите, – сказал Дубров.

– А смотреть долго?

– Одного взгляда хватит. Пару секунд. Комплекс должен сработать.

– Я только переоденусь.

– Минутку, товарищ генерал, – сказал я в трубку. – Сейчас опробуем комплекс. Дубров закончил подключение, пусть с другой стороны тоже систему проверяют.

– Они свою работу без нас знают, – сказал Лукьянов. – Работайте, я жду.

Мама ушла в свою комнату. Мы с капитаном поглядывали на монитор, но ждать пришлось недолго, потому что мама никогда любовью к долгим сборам не славилась, и скоро уже остановилась на пороге.

– Ну, с богом, – напутствовала она сама себя, вздохнула и открыла дверь.