Удача все-таки улыбнулась учителю. В долине Белла-Кула жило много индейцев, и властям провинции понадобился человек, который мог бы заняться их делами. Ивер Фогнер давно интересовался культурой индейцев. Он с трудом накопив денег, даже заказал себе через почтовый каталог первый в долине фотоаппарат, чтобы фиксировать памятники декоративного искусства и наскальные рисунки. Поэтому неудивительно, что должность «агента по индейцам» досталась именно ему. Таким образом, Ивер Фогнер не только улучшил свое материальное положение. Хобби стало для него в некотором роде источником хлеба насущного.

Он стал представителем властей провинции в индейском племени, в его задачу входила забота о нуждах индейцев. Но со временем Фогнер не меньше, чем об индейцах, а может быть даже больше, стал заботиться о благосостоянии норвежских переселенцев. Индейцы сочли его несправедливым и невзлюбили его. Они называли его «Кривая Челюсть» — отчасти потому, что у него действительно была искривленная челюсть, но в основном потому, что считали его обманщиком.

Шли годы, и совесть все сильнее мучила Фогнера, когда он думал о Норвегии. Ему давно следовало бы съездить домой, чтобы вновь взглянуть на места, где он играл ребенком, навестить брата и старую мать. Но мать умерла, а время бежало и бежало вперед, когда он, наконец, на шестьдесят девятом году жизни все же собрался и поехал. Чтобы показать брату, как он живет в Канаде и чем занимается, он взял с собой пачку фотографий. Когда он услышал по радио, как сосед брата рассказывает о полинезийских наскальных рисунках, все показалось ему таким знакомым, что он попросил пригласить этого соседа в гости.

Тур и Лив с удивлением рассматривали фотографии Ивера Фогнера. На них были запечатлены наскальные рисунки из долины Белла-Кула и изображения богов, вырубленные из камня. Тур и Лив видели такие рисунки прежде, но не в Канаде, где они никогда не бывали, а на Фату-Хиве. Сходство потрясающее, и тут же возник вопрос: случайность это или между рисунками действительно есть связь?

Главное сходство наблюдалось в стилизованном изображении лиц богов, состоявших, главным образом, из больших глаз, изображенных с помощью концентрированных кругов, и овального рта. Как правило, нос и уши, волосы и подбородок у богов отсутствовали. Ни на Фату-Хиве, ни в Белла-Куле древние художники не обеспокоились тем, чтобы очертить собственно форму головы. Они вполне довольствовались тем, что добавляли к специфическому выражению лиц изогнутые, сливающиеся брови.

Тур сходил домой и принес листы, на которые он перенес наскальные рисунки Фату-Хивы. Потом они долго сидели за кухонным столом и сравнивали рисунки и фотографии.

Несмотря на трения между Ивером Фогнером и индейцами, он все же сумел немало узнать о них. Хенри Ли и его французский друг связывали статуи с Хива-Оа с Колумбией и Южной Америкой, с помощью же Фогнера Хейердал увидел связь наскальных рисунков, найденных на Фату-Хиве, с Белла-Кулой и Северной Америкой. Сходство было столь очевидным, что Хейердал отказывался верить, что это простое совпадение. В очередной раз случай вторгся в его исследования. Домой они с Лив возвращались в приподнятом настроении.

Как раз в это время вышла из печати его книга «В поисках рая». Двадцатого октября она появилась в книжных магазинах по всей стране. Кто придумал это название — неизвестно, возможно, за этим стоял знаменитый издатель, владелец «Гильдендаля» Харальд Григ. В любом случае, это был не автор. Туру Хейердалу название не понравилось. Он-то, конечно, искал рай, но, увы, не нашел. Для последующих изданий книги он выбирал более подходящие, как ему казалось, названия. В 1974 году книга вышла под названием «Фату-Хива. Назад, к природе», в 1991 году Хейердал придумал поэтическое название: «Зеленой была Земля в седьмой день».

О книге писали во всех газетах, и он радовался хвалебным отзывам. В «Тиденс тейн» говорилось: «У него есть и чувство юмора, и наблюдательность, книга читается с интересом от начала до конца». В «Опланд арбейдерблад» критик утверждал, что «не помнит, когда прежде читал настолько захватывающую книгу». Ларвикская «Эстландпостен» выразила настоящую любовь к земляку, назвав «В поисках рая» «книгой-праздником». Получила книга отклик и за границей. Литературный критик шведской газеты «Сюдсвенска дагбладет» заявил, что это «один из лучших рассказов о путешествиях, который я когда-либо читал».

Заголовки вроде «Медовый месяц среди дикарей» или «Нельзя купить билет в рай» показывали, на что в первую очередь обращали внимание критики. Одновременно страшась и восторгаясь, они рассказывали читателям о темных и светлых сторонах приключений молодой супружеской пары; некоторые благодарили Хейердала за то, что он развенчал представление о тихоокеанских островах как о рае на Земле. Единственным журналистом, который взглянул на книгу в более широком контексте, был Хеннинг Синдинг-Ларсен из газеты «Афтенпостен». Его в первую очередь заинтересовали главы, рассказывающие о туземцах и их памятниках: «складывается впечатление, что Хейердал там столкнулся с новым материалом, представляющим значительную этнографическую ценность».

Однако в бочке меда обнаружилась и ложка дегтя. С книгой познакомился обозреватель «Дагбладет» Мумле Гусиное яйцо, знаменитый своими язвительными статьями. За этим псевдонимом скрывался писатель Йохан Борген. В своей заметке о книге Борген поинтересовался: «Слыхали ли вы о двух норвежцах, что отправились на тихоокеанский остров Умба-Юмба? Разве нет? Это просто удивительно, ведь газеты время от времени пишут о них. Странно, что кто-то едет на тихоокеанский остров, чтобы учиться. Но теперь мы знаем достаточно о наших друзьях, поехавших на тихоокеанский остров Умба-Юмба — и о чем они думали, отправляясь туда, и как им все это понравилось, когда они прибыли туда, и что они делали, пока были там. Но вот в один прекрасный день они возвращаются домой и начинают рассказывать всем газетам о том, как там было на Умба-Юмбе, практически нетронутом до недавнего времени острове. Затем оказывается, что с настоящим рассказом о своих приключениях на Умба-Юмбе они только еще собираются выступить, и, чтобы мы раньше времени не умерли от нетерпения, они начинают рассказывать в газетах, о чем будет это выступление, — разумеется, о положении дел на Умба-Юмбе. К этому времени нам казалось, что мы уже получили достаточно полное представление о ситуации на Умба-Юмбе, но оказывается это не так, ведь действительно полное представление получить невозможно. В конце концов нам сообщают, что наши друзья собираются издать книгу о Умба-Юмбе и своих приключениях там. И в один прекрасный день, действительно, книга выходит, и вот она лежит у нас на столе, и наши путешественники опять дают интервью всем газетам, рассказывая, о чем эта книга, и что они пережили на Умба-Юмбе. »

Те, кто знали Тура Хейердала, говорили, что у него хорошее чувство юмора. За это его ценила и Лив. Но он не умел смеяться над самим собой. У него отсутствовала самоирония. Камешек, брошенный Йоханом Боргеном, очень его обидел, и он запомнил эту обиду на всю жизнь.

Но Хейердалу еще предстояло испытать настоящий удар в спину, причем со стороны не кого-нибудь, а своего учителя Бьярне Крёпелиена — человеку, чья библиотека открыла для него мир Полинезии, не понравилась книга «В поисках рая».