Проверив почтовый ящик, Андрей подтвердил:

— Файл получен, огромное спасибо… Как самочувствие маршала?

— Благодарю, дед здоров.

Отодвинув изображение внука, в мониторе появилось лицо человека постарше возрастом. Ариэль Копф бодро приветствовал собеседника и громко сообщил:

— Набираюсь сил, скоро буду совсем как огурчик. Вы, молодой человек, подали прекрасную идею — я обязательно добавлю в книгу главу про взаимный контроль накануне войны. Неужели есть грязные скоты, которые обвиняют нас в бомбардировке Глешнеке?

— Так точно, маршал. Кое-кто пытается доказать, будто Енисейский таким образом спровоцировал нападение тарогов на соседей.

— Какая глупость! — вскричал старик. — Возле наших баз постоянно дежурили стационеры двух-трех держав. Ни одна «Валькирия» не смогла бы взлететь незамеченной.

— Но уже испытывались «Звездные сверхкрепости», — осторожно напомнил Андрей.

— На тот момент была построена лишь одна машина, — молниеносно парировал маршал. — Испытания проводились на полигоне возле Сириуса в присутствии иностранных инспекторов. Вторую машину собрали только после начала войны, а «Протуберанцы» появились полугодом позже.

Эльфрид забеспокоился, уговорил деда не нервничать и отправил отдыхать. Затем, вернувшись к видеофону, произнес недовольным тоном:

— Оказывается, вы просились аспирантом на нашу кафедру, получили согласие, но так и не явились. Позвольте осведомиться, почему изменились ваши планы?

Получилось очень неудобно. Пришлось извиняться и объяснять, что не может оставить работу, поэтому выбрал университет поближе к дому. К счастью, профессор воспринял его доводы благосклонно, расспросил о работе над диссертацией, дал несколько весьма полезных советов. На прощанье Эльфрид Копф взял с Андрея слово, что тот апробирует свои результаты на конгрессе военных историков, который состоится в Порфире следующей весной. Вместе с приглашением на конгресс Андрей получил обещание:

— Если сделаете добротную работу, буду вашим рецензентом.

Попрощался Копф вполне добродушно, без прежней холодности. Дав отбой, Андрей немедленно бросился просматривать полученные с Добравы материалы и чуть не взвыл от восторга. Это была настоящая бомба!

Письмо от 23 мая 2473 года ломандарского премьер-министра коллегам из 7-й Республики, ССМ и 12-й Империи с требованием организовать взаимный контроль средств дальнего нападения.

Договор о режиме взаимного контроля, подписанный 16 июня того же года и ратифицированный 26 июля.

Списки всех кораблей, выделенных в Международную флотилию взаимного контроля. Рапорты всех командиров — на языках оригинала и в переводе на общеземной.

Отчеты лома, импа и реса о тренировочном рейде «Валькирии» за два дня до Глешнекского инцидента. Три крейсера проконтролировали весь маршрут учебного рейда от базы «Аванте» до учебной мишени и обратно. В момент инцидента 20 марта 2474 года все земные рейдеры дальнего действия стояли в ангарах и в бомбардировке участвовать не могли. Другие документы подтверждали, что дальние бомбардировщики ресов, имперцев и Ломандара также не покидали своих баз, а другие страны подобных средств не имели.

Вывод был прост: война не была спровоцирована великими державами, то есть круг подозреваемых сужался до трех фигурантов, чьи корабли могли добраться до Глешнеке: Даласули, Мрагвенд и Кьелтарогга.

Звезда Августа в небе над Кракенбургом давно миновала зенит и склонялась к морю. Очень хотелось на пляж, однако, сделав героическое усилие, Андрей вернулся к военному архиву.

В списках довольствия 114-го корпуса нашелся майор Эль-Фейри — прикомандированный офицер армейского штаба. Дальнейший поиск в Интернете привел к неожиданному результату — никаких сведений о таком человеке, словно никогда не рождался. Буквально чудом удалось отыскать упоминание, что Махарадж Эль-Фейри награжден орденом «За заслуги перед человечеством» № 009854 и орденом Боевого Знамени № 037125478. Поиск по номерам привел к сообщению из провинциальной сводки новостей тридцатилетней давности: перед выпускниками выступает кавалер ордена «За заслуги перед человечеством» № 009854… Рудольф Молинас.

Андрей обмер — любимый писатель его детства! Да что там детство — он и в студенческие годы зачитывался чудными книгами об открытии, освоении, колонизации Калиюги, о приключениях первооткрывателей других планет. Первые романы были опубликованы еще до войны — сколько же лет старику, жив ли он…

Молинас оказался жив, более того — жил на Фрейе, будучи ведущим научным сотрудником Института социальной математики при университете города Астротаун на западном побережье континента. Не в силах откладывать встречу, Андрей созвонился с Молинасом и бросился на вокзал.

Через час, обогнав время, поезд доставил его в уютный тихий ретрогородок. Дома в Астротауне строили не выше двадцати этажей, над улицами проносились стилизованные под ретродревность трамваи-монорельсы, жизнь текла медленно, как в XXII–XXIII веках. Некоторые районы города частенько использовались при съемках исторических фильмов.

Выслушав его просьбу, Молинас удивленно переспросил:

— Вы хотите узнать правду о каком-то историческом процессе? Это невозможно в принципе. История непознаваема. Она — как океан. Мы можем нарисовать контур берегов, зафиксировать рельеф дна и поверхности волн, но все равно будем весьма смутно представлять, что происходит в глубине. А экипажи батискафов видят лишь небольшой кусок дна и совершенно не представляют, какие ураганы бушуют на поверхности.

— Нужно много наблюдателей в каждой точке, — предположил Андрей.

— Вот именно. Каждый серьезный процесс представляет собой сумму множества мелких событий. Часто бывает трудно понять, какая именно причина была главной. Результат, который мы видим, является итогом совместного действия множества факторов, поэтому любому историческому факту может быть найдена масса истолкований, зачастую противоположных по смыслу. Задача историка — вычленить несколько главных причин, в том числе глубинных, неявных, которые почти всегда носят субъективный характер.

— Вы тоже историк?

— Не совсем, хотя специальность близкая… — Старик задумался, словно забыл о собеседнике, но вдруг заговорил опять: — Моя работа — математическое моделирование боевых действий. Мы еще до войны пытались создать виртуальную модель исторических процессов. Получалось очень неточно — невозможно учесть все факторы.

— Как море состоит из капель, которые движутся под действием мощных сил — течений, ветра…

— Вот именно! — Молинас кивнул. — История любой расы сводится к сумме движений разумных капель. Во многих случаях многочисленные массы разумных существ действуют по довольно простым усредненным схемам. Но в критических ситуациях поведение становится непредсказуемым. И тогда целые дивизии разбегаются, бросая оружие, но сотня усталых бойцов творит чудеса, останавливая полевую армию со средствами усиления.