Но не на этот раз. Я тупо смотрел на руку.

– Не бей его, Харли, – попросила Джоди у меня из-за спины.

– Ударить меня? – заржал парнишка.

– Отпусти его.

– Дай ему! – закричала с крыльца Мисти.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась Эмбер с чемоданом и своей подушкой под мышкой. При виде меня она замерла. Вся кровь отхлынула у нее от лица, глаза сделались совсем черные. В них кипела ярость.

– Живее! – подал голос юнец. – Я жрать хочу. Поехали.

Недолго думая, я заступил ей дорогу:

– Что ты творишь?

– Ухожу от тебя.

– Что ты сказала?

– Ты слышал.

Я схватил ее за руку. Она вырвалась:

– Не прикасайся ко мне.

– Эмбер, что происходит?

– Я не буду с тобой больше жить. – Она сощурилась и прошипела: – Ты такой мерзкий.

Между нами вклинилась Джоди и обхватила Эмбер за талию:

– Не уходи.

– Прости, Джоди. Я не по своей воле. Это все из-за Харли. Злись на него.

– Да что я такого сделал? – завопил я.

Она подхватила свои пожитки и бросилась к пикапу. Юнец не пошевелился, чтобы ей помочь. Хоть бы багаж у нее принял. Утеплит. Дверь открыл. Нет, только дымил сигаретой и пялился на ее грудь.

– Ты знаешь что, – крикнула она мне через плечо.

– Харли, – дергала меня за руку Джоди, – прострели ему шины.

– Успокойся, Джоди. Все хорошо.

– Нет, нехорошо.

Эмбер закинула чемодан в кузов и с подушкой в руках забралась в кабину. Заливаясь слезами, захлопнула дверь. Ее приятель, никуда не торопясь, слез с капота.

– Останови ее, – умоляла Джоди.

– Она вернется.

– Нет, не вернется.

Я обнял ее за плечи. Она рыдала в голос, тряслась вся.

– Этому пареньку нужно от нее только одно, добившись своего, он ее выкинет на первой же парковке.

– Ему нужна ее подушка?

Глаза у Джоди светились любовью и доверием. Нет, никогда у меня не будет детей. В конце концов, надо уважать в них человека.

– Ну да, – промямлил я.

– И ты заберешь ее с парковки?

– Ну да. Поеду и заберу.

– Ладно, – шмыгнула Джоди. – Это точно?

– Конечно.

Джоди плюхнулась на верхнюю ступеньку крыльца и всхлипнула:

– Это все Мисти виновата.

В углу крыльца стояла Мисти. Казалось, она пропустила мимо ушей слова Джоди.

– Яичный рулет в кабине, – сказал я ей. Мои слова она вроде бы тоже пропустила мимо ушей, однако немного погодя съехала вниз по перилам и зашагала к машине.

Мне не хотелось расспрашивать Джоди. Я уже получил сегодня удар от судьбы. Хорошенького понемножку. Но тут кое-что само бросилось мне в глаза. В руке у Мисти был зажат пакет от Йи, на запястье болтался кошачий ошейник с дешевыми стекляшками. Мне внезапно пришло в голову, что с того самого дня, когда она его нацепила, я Мисти без ошейника не видел.

Отдав Джоди печенье с предсказанием и розовый бумажный зонтик, Мисти прошла в дом. Джоди с хрустом разломила печенье.

– «Добрые вести придут к тебе по почте», – прочитала она и наморщила нос. – Глупость какая-то. Конфуций этого не говорил. Когда он жил, и почты-то никакой не было.

– Пожалуй, ты права, – произнес я, усаживаясь рядом с ней. – Не думаю, чтобы все эти предсказания сочинил Конфуций. Только самые удачные.

Джоди как всегда аккуратно сложила бумажку пополам и сунула в карман своего джинсового жакетика с бахромой как у Покахонтас.

Приставать к ней с вопросами насчет Мисти мне по-прежнему не хотелось, но я вспомнил про ошейник и понял, что никуда мне от этого не деться. Как-никак я был за них в ответе.

– Почему ты сказала, что Эмбер уходит из-за Мисти?

Джоди задумчиво уставилась на след от босоножки сестрицы.

– Мисти что-то такое сказала, когда та вернулась из школы, и Эмбер взбесилась. Потеряла всякое самообладание.

– И что же она сказала?

– Не знаю. Они зашли в ее комнату и закрыли за собой дверь. Разговор шел про тебя, между прочим. Они все повторяли твое имя.

Она внезапно вскочила, направилась к тому месту, где из земли пробился лиловый тюльпан, встала на колени и низко нагнулась над цветком, словно собиралась его поцеловать.

– Я Мисти просила и просила, но она мне ничего не сказала. Секрет, говорит. – Джоди вернулась на крыльцо и с тяжким вздохом села. – Мисти умеет хранить секреты. А я не умею.

– Ты же сохранила секрет насчет маминых денег, – напомнил я.

– Мисти сказала, если я разболтаю, папа и мама окончательно разругаются и разведутся.

Она подняла на меня глаза. Люди вечно расхваливали ее волосы (ну прямо Спящая красавица), но самым поразительным у Джоди были глаза. Бархатисто-серые, они лучились доверием.

– Думаешь, мне надо было сказать? – спросила она.

– Да какая разница! – Я сперва вытянул ноги, потом поджал под себя, стараясь принять самую беззаботно-небрежную позу. – А у вас с Мисти есть еще секреты?

– Может быть.

– Понимаешь, когда Мисти велит тебе, мол, никому ни слова, она не имеет в виду меня.

– Нет, имеет.

– Только, мол, не говори Харли?

– Не говори никому. Значит, и тебе.

– Она тебя просила хранить в секрете, почему у нее футболка оказалась вся в крови?

– Это ты про ту ночь, когда мама застрелила папу?

Одна рука у меня дернулась. Бешено заколотилось сердце. Вот так сюрприз!

– Кровь попала на нее именно в ту ночь? – спросил я самым светским тоном.

– Ну да. Только это никакой не секрет. Мама знает.

Я поднялся. Удары сердца отдавались в ушах. В горле. В кончиках пальцев. Шесть секунд. Тик-так.

– А как она вымазалась в крови?

– Когда обняла папу. Сказала, с ним все будет в порядке, но я на него посмотрела и сразу поняла, что это не так.

– Мисти не обнимала папу, – осторожно сказал я. – К тому времени, как мы с патрульным привезли ее домой из магазина, его уже увезли на «скорой».

– Знаю.

– Она была в торговом центре. Собственными глазами видел.

– Знаю. Мама ее туда отвезла.

– Конечно, мама. Как бы еще она попала в магазин?

Я подошел к перилам, положил на них покалеченные руки и стиснул. Все мое тело пронизала боль. Я внезапно понял, какой вопрос сейчас задам.