я не стала его трогать и пока решила собрать вещи до отъезда, не переставая твердить себе о том, что я должна ему сказать… Должна!.. Набравшись смелости, я все-таки подошла к нему. Поначалу хотела обнять его за шею, но передумала и лишь произнесла:

– Ну чего ты?

– Между вами ничего… – и он осекся.

Я не до конца расслышала его слова, но мне хватило того, что я заглянула ему в глаза: в них было столько недоверия. Вмиг во мне все оборвалось. Я развернулась и хотела молча уйти, но не смогла. Я и до этого злилась на Женю за то, что он осыпал меня необоснованными упреками, но я стерпела. Но тут я не совладала с собой. Впервые за то время, сколько мы вместе, мое самообладание изменило мне, и я сорвалась:

– Знаешь что! С меня хватит! Это уже слишком, всему есть предел! Вчера, когда ты обсыпал меня необоснованными упреками, ты больно ранил. Мне стало обидно, что человек, которого я люблю, так отзывается обо мне. Но я промолчала, стерпела, решив все сгладить и не усугублять. Но нет! Тебе этого мало!

– Лесь! – попытался перебить меня Женя, но я не умолкала.

– У меня гораздо больше поводов не доверять тебе. Но я беспрекословно верю тебе. Я скорее не поверю себе, подвергну сомнению увиденное или услышанное, но ни за что не стану безосновательно обвинять. А вы, мужчины, никогда не сомневаетесь в собственной неправоте, не задумываются о своей непогрешимости, о последствиях, о наносимых ранах. Чего ты завелся? Из-за злополучной вывески? А почему ты никогда не интересуешься моей работой. К твоему сведению у меня консультация может длиться до двух часов без перерыва и ко мне записываются не только женщины, но и мужчины. Мы можем сидеть наедине на протяжении двух часов, потому что того требует регламент.

Видела, что он хотел что-то сказать, но я не владела собой и не могла остановиться.

– Лесь, послушай… – произнес Женя и схватил меня за руку.

Но я резко отдернула ее и, схватив со столешницы тарелку, со всей силы бросила на пол. Она вдребезги разлетелась так же, как и мое доверие. Я уже подняла руку и хотела пригрозить Жене указательным пальцем и что-то возразить, но услышав чей-то голос, осеклась. Мы с Женей одновременно посмотрели в сторону прихожей и увидели Кирилла. «Мы вчера, что ли дверь не закрыли? – резко пронеслось в голове. – Хотя какая разница!»

Усталая, сердитая, не сказав больше ни слова, даже не посмотрев на Женю, прямиком направилась к входной двери. Проходя мимо Кирилла, встретилась с ним взглядом: он хотел что-то сказать, но не успел, я его опередила:

– Вам тоже доброе утро! – и, схватив с вешалки пуховик и дорожную сумку, вышла из квартиры, хлопнув дверью.

На вокзал приехала за два часа до отправки поезда. Пока сидела в зале ожидания, почему-то до последнего надеялась, что Женя все-таки приедет и проводит меня, но он так и не появился. Мало того, он не звонил и не писал последующие несколько дней. Но меня это не тревожило: недомогание, появившееся во время поездки, с каждым днем усиливалось, вдобавок по утрам стали мучить тошнота и рвота, что пришлось взять на работе несколько дней без содержания.

8.05.2010 г. Весна!.. В этом году она на удивление наступила рано, принеся с собой теплую и сухую погоду. Целыми днями, начиная с раннего утра до позднего вечера, весеннее солнце терпеливо побуждало все живое к жизни. Я еще не помню такой весны в Кисловодске, быстрой и стремительной, когда торжество жизни чувствовалось в каждом дереве, в каждой травинке и в каждом цветке. Или это от того, что во мне самой подрастала новая жизнь.

Днем, когда в санатории было мало работы, и в садик идти рано, я часто гуляла по набережной вдоль реки Ольховки. Там в тени вековых деревьев приятно отдыхать, слушая пение птиц и журчание воды, падающей с порога на порог каменного русла. Воздух чист и наполнен запахом леса и весны… В такой тихой и умиротворяющей обстановке хорошо собираться с мыслями и размышлять, а поразмышлять мне было над чем. Ведь я так ничего и не сказала Жене о беременности, не нашла подходящего случая. Да, мы постоянно созваниваемся, он расспрашивает о делах, о Тёмке и Даниле, но это такой сухой разговор, будто для галочки, не вызывающий доверия, а я так не могу. Правда, сегодня Женя сам заикнулся, что ему надоела эта молчаливая перебранка. Через две недели они с Максом вернутся из Лондона, и мы обо всем поговорим. Поговорим… Тучи над моей головой сгущались, и мне становилось по-настоящему страшно.

12.05.2010 г. Последняя консультация затянулась, а мне еще нужно в школу на родительское собрание. Торопливо сдала ключи, и уже намеревалась идти к выходу, но случайно кого-то задела плечом. Обернулась, чтобы извиниться, но увидев лицо Кирилла, замерла на месте. Пока собиралась с мыслями, думая, что сказать, услышала голос Майи. Я ее тоже поприветствовала:

– Извините, но я спешу. В школе сегодня собрание… – И наспех их покинула.

В дверях зачем-то ещё раз обернулась. Кирилл с Майей стояли на том же месте и смотрели мне вслед.

«Все! Закончилось мое мирное существование!..» – подумала про себя и поспешила на собрание, а вечером поделилась своими опасениями с Надеждой Самсоновной. За эти полтора месяца она стала для меня по-настоящему близким и родным человеком, моей опорой и поддержкой. Узнав о моем состоянии, она, долго не думая, перебралась к нам, прихватив с собой свою кошку Маркизу, и всю заботу обо мне и мальчиках взяла на себя. Поначалу я противилась, но, в конце концов, смирилась. И вправду без ее помощи было бы сложно совсем справляться, особенно первые недели, когда меня мучил сильнейший токсикоз, и я почти не вставала с постели.

– Я уверена, что Кирилл сегодня же обо всем расскажет Жене.

– Давно пора или ты надеялась скрывать беременность вечно?

– Нет, конечно.

– Тогда в чем дело? Позвони и расскажи обо всем сама. – Я молча закачала головой. – Ох, Леся, Леся! Ты играешь с огнем.

– Да знаю я, только какая теперь разница: раз уж сразу не сказала, теперь будь, что будет.

13.05.2010 г. И мое предчувствие мне не изменило. Сегодня, когда вернулись с Тёмкой из садика, уже у калитки услышали голоса Надежды Самсоновны и Жени, доносившиеся с террасы. Тёмка мгновенно вырвал