– Спасибо, госпожа Лесси, спасибо, – как заведенный, бормотал он.

– Не стоит, Джастин, лучше помогите мне встать, – попросила девушка. Едва она поднялась на ноги, как к ней молнией метнулся Арман (где только хоронился?) и спрятался за ее спину. Дрогов наблюдал эту сцену с непроницаемым лицом. Лесси поймала его внимательный взгляд и криво усмехнулась. Она прекрасно знала, как сильно она изменилась, слишком многие говорили ей об этом. Она сама знала, что выглядит сейчас жутковато, со своими тяжелыми темными волосами, спускающимися по плечам, с загорелым исхудавшим лицом, на котором выделяются лишь ярко-синие глаза – не зря несколько пиратов непроизвольно попятились от нее. Могущество силы и пережитые испытания сделали ее другой, превратив из маленькой испуганной девчонки во взрослую, уверенную в себе ведьму. Теперь не она искала у всех и вся поддержки – помощи и защиты искали у нее.

– Вы кто такие? – наконец проявил интерес к корсарам старый граф.

Лесси помогла ему подняться.

– Это граф ди Гордони, – представила она. – А это капитан Дрогов.

– О! – с энтузиазмом воскликнул воскресший граф (Лесси показалось, что тот еще не вполне оправился от потрясения). – Это просто замечательно! Вы очень кстати!

Судя по физиономии Дрогова, тот тоже не знал, удивляться ему такой необычной радости или смеяться над ней.

Они просидели в просторной кают-компании до самого вечера. Пират молча выслушал рассказ Джастина (молодой граф наконец пришел в себя, смог внятно изъясняться и моментально взял инициативу в свои руки), потом кратко поведал об экспедиции на ледяной остров. Лесси в основном молчала, кидая на Дрогова редкие взгляды. Его близость – их разделял лишь стол – была нестерпимой, ей хотелось прикоснуться к нему, вновь сжать крепкую, намозоленную оружием руку, у нее кружилась голова, но лицо ничем не выражало владевшего ею смятения. Несколько раз их взгляды встретились, но она не поняла, что прочла в темно-серых глазах пирата. И, конечно, Джастин неизбежно упомянул роковое слово «ведьма»! Упомянул с благоговейным трепетом, восторгом и скрытым страхом. Лесси почувствовала на себе испытующий взгляд капитана, но поднять глаза было выше ее сил.

– Мы плывем на острова Куччанг, – говорил Джастин. – Там мы попытаемся найти один камень, про который мы с госпожой Лесси вычитали в книге. Плыли… – вдруг смолк он.

– Да, вы основательно покалечили «Касатика», – задумчиво промолвил старший граф. – Пожалуй, наша экспедиция под угрозой. Хотя… Капитан, сколько денег вам надо, чтобы отвезти нас на Куччанг и обратно до Дундрута?

Дрогов застыл. Девушка все еще не решалась поднять глаза, а потому не видела его лица.

– Вы разговариваете с ярлом, – медленно сказал он наконец, и Лесси вдруг поняла, что капитан взбешен. – А у ярла, как и у вас, граф, есть вассальный долг перед принцелами Ор-Сите и их наследниками. Если вы забыли. Приказывайте, ваше высочество, – обратился он к Арману. – Куда держит курс «Дельфин»?

– На острова Куччанг, – неподражаемо, как ни в чем не бывало заявил принц. – Пожалуй, мне угодно плыть туда. Вы меня очень обяжете, капитан.

Лесси стояла, опершись о борт «Дельфина». Она ушла из каюты, где продолжали разговор мужчины. Ей хотелось побыть одной. Ей не хватало воздуха. Их разместили на пиратском корабле, который был не в пример просторнее покалеченного «Касатика», девушке даже досталась отдельная каюта. Но с момента их перехода на «Дельфин» она не перемолвилась с капитаном и парой слов. Тот все время был занят – пока они обустраивались, он пошел к раненым, потом все ужинали, вновь собравшись в большой каюте. Лесси узнала эту комнату – она видела ее во сне.

На сердце что-то щемило, хотелось плакать, но слез не было. Лесси сглотнула вставший в горле комок. Она – Жива, она – ведьма. С этим ничего не поделать. Как он отреагировал на слова Джастина? Она не видела. Девушка закусила губу. Она сплела венок, она уже не может, да и не хочет ничего менять. Пусть будет так, билось в голове, пусть будет так.

– Знаешь, малыш, я всегда смеялся над судьбой, и она жестоко подшутила надо мной, – раздался за спиной тихий голос, на плечи легли такие знакомые руки. Она не услышала его шагов, поглощенная своими мыслями, и вздрогнула от прикосновения. – Что ты сделала со мной, Лесси? Что ты сделала, что я думаю о тебе днем и ночью? Что я жить без тебя не могу – и не хочу?

Лесси порывисто обернулась, заглянула в темно-серые глаза – отчаянные и немыслимо серьезные.

– А что сделал со мной ты, Кен? – прошептала она. – Почему во всем этом мире мне нужен только ты один?

Он не дал ей договорить. Не быть вместе стало для них совершенно невозможным. Губы стремительно коснулись губ, руки обвили плечи, и никакая сила в мире больше не могла заставить их разорвать объятия.

Подперев голову рукой, Лесси тихонько смотрела на спящего рядом с ней капитана. Лицо Кена было удивительно безмятежным, черные волосы рассыпались по подушке. Наверное, это и есть счастье, думала она. Смотреть на него вот так, не таясь, легонько гладить мерно вздымающуюся грудь, волосы, плечи, касаться губами его лба. Она не знала, что их ждет впереди, но этих минут у нее уже никто не мог отнять. Как никто не мог отнять долгой южной ночи, его безумных жарких слов, сумасшедших ласк, пьяного счастья в глазах, его и ее любви, которая стала одним целым и переполнила их до самых краев. Никто не мог отнять мгновения, когда его рубашка бесшумно скользнула на пол, а Кен нашел в себе силы отпрянуть от девушки. «Я пират, – выдохнул он. – Я не хочу, чтобы ты жалела об этом потом». «А я ведьма, – прошептала она в ответ. – И я люблю тебя». Никто не мог отнять у них того, что было дальше.

Лесси тихонько прикоснулась к его сухим, горячим губам. Неожиданно капитан ответил на поцелуй, и их снова с неимоверной силой притянуло друг к другу.

– Я люблю тебя, Лесси, – в тысячный, наверное, раз за эту ночь прошептал Дрогов. – Останься со мной, – вдруг как-то очень серьезно попросил он.

– Я никуда не ухожу, – улыбнулась она.

– Навсегда. Останься со мной навсегда. Пожалуйста, малыш, будь моей женой. – Она никогда не думала, что у него могут быть такие глаза, что он будет так смотреть на нее и ждать ответ, будто приговор.

Лесси могла бы сказать ему, что она уже сплела венок, что это привязало ее к нему в тысячу раз прочнее всех брачных обрядов, вместе взятых. Что она все равно никогда не будет принадлежать кому-то другому. Что сама приговорила себя к нему, уже давным-давно, и изменить что-то не сможет, даже если очень захочет.

Она могла бы сказать ему все это. Но вместо этого Лесси только медленно, будто во сне, кивнула головой и увидела, как засияли его глаза.

Грай мрачно и нервно сплюнул за борт. Небо на востоке начинало светлеть, луна и звезды потихоньку бледнели, волны мерно шептали что-то предутреннему ветру. Скоро совсем рассветет. А он так и не решился постучать в капитанскую каюту. Грай не на шутку беспокоился за Кейена. Как бы у него совсем паруса не сорвало из-за этой девчонки! Вчера вечером капитан мог показаться спокойным и невозмутимым – но только не Тому Граю! Уж он-то видел, каким трудом дается Дрогову это показное хладнокровие! А потом Кейен куда-то исчез. Грай методично прочесал корабль, откровенно говоря, опасаясь, чтобы капитан не натворил какую-нибудь глупость. Безрезультатно. Боцман заподозрил бы, что тот сидит в своей каюте, не зажигая света и наливаясь вином, – но во время охоты на «Дельфине» всегда был жесточайший «сухой закон», и капитан соблюдал его не менее неукоснительно, чем команда. Честно говоря, Грай бы предпочел, чтобы капитан с горя напился – тогда бы он не беспокоился так, тогда все было бы ясно и понятно. А так… Нет, не может он бросить друга одного! Грай преодолел последние сомнения и решительно направился к капитанской каюте. Однако стучал он напрасно.