Джилс рассмеялся.

– Понятия не имею.

Тотчас соскользнув с кровати, он быстро скинул брюки, после чего улегся рядом с Одриной. Она окинула взглядом его крепкое тело, окропленное кое-где веснушками. И если у него на груди поросль имела золотисто-медный оттенок, то вокруг его внушительного фаллоса она была почти бронзовой.

Но неужели ей еще совсем недавно казалось, что в комнате холодно?.. Ох, ведь сейчас все ее тело словно пылало!

Одрина помнила, на что способны руки Джилса. Помнила, как от пощипывания кончиками пальцев ее сосков в голове у нее оставалось место только для одной мысли: «Еще!» А что вытворяли его губы, которые так часто произносили насмешливые слова в ее адрес… Ох, вот и теперь они заскользили по ее обнаженному телу, доставляя ей неописуемое наслаждение и разжигая страсть, от чего ее лоно еще больше увлажнилось.

Одрина даже не заметила, как взобралась на Джилса, оседлав его и широко раздвинув ноги.

– Хочешь использовать именно эту позицию? – спросил он с улыбкой. – Что ж, одобряю. Вид просто изумительный. Лучшего и желать нельзя.

– Передо мной тоже замечательный вид. – Одрина улыбнулась ему в ответ.

Затем, немного приподнявшись, она стала медленно опускаться на возбужденную мужскую плоть, чувствуя, как с каждым мгновением удовольствие все усиливается… А Джилс чуть прикрыл глаза, и на лице его появилось выражение блаженства. При этом ни один из них не произносил ни слова.

Наконец, полностью опустившись на Джилса, Одрина замерла на несколько секунд, а затем принялась двигать бедрами. И в тот же миг она поняла, что никогда еще не испытывала таких чудесных ощущений – все, что было у нее с Ллуэлином, совершенно не походило на происходившее сейчас.

Внезапно Джилс чуть подтянул ее к своей груди, так что теперь Одрина нависала над ним, а ее ниспадающие волосы прикрывали их обоих подобно занавеси. Через несколько секунд он отвел ее пряди в сторону и, приподняв голову, поймал губами один из сосков. Она продолжала вращать бедрами, а Джилс тем временем ласкал ее груди, и от этого наслаждение многократно усиливалось. Когда же оно наконец достигло кульминации, из горла Одрины вырвался прерывистый крик:

– О боже!.. Джилс!.. – Несколько раз содрогнувшись всем телом, она рухнула ему на грудь и затихла, тяжело дыша.

– Я вовсе не господь бог, а самый обычный парень, – отозвался Джилс и, сделав еще несколько толчков, с тихим стоном вышел из нее.

В следующее мгновение Одрина ощутила, как по бедру ее хлестнула теплая струя, и поняла, что Джилс старался не излиться в нее, оберегая от риска забеременеть. Ох, если бы она не забыла обо всем на свете, то и сама бы попросила его об этом. Но, охваченная страстью, она просто-напросто лишилась способности думать.

– Спасибо тебе, – прошептала Одрина; причем речь шла не только о предусмотрительности Джилса.

– Элементарная предосторожность, – отозвался тот. Протянув руку к своим брюкам и достав из кармана носовой платок, он обтер и девушку, и себя.

Какое-то время они лежали неподвижно, крепко прижавшись друг к другу. Но теперь уже в тех местах, где ее спину не прикрывали руки Джилса, ощущался легкий холодок.

– Понятно, что это больше не повторится, – произнес он. – На сей раз мне не хватило сил сказать «нет».

Ее колотившееся сердце мало-помалу успокаивалось. Тихонько вздохнув, она пробормотала:

– Почему же для слова «нет» требуется так много сил?

Его объятия стали еще крепче.

– Потому что я очень тебя хотел. Именно тебя… с твоей отвагой и способностью улыбаться, несмотря ни на что. К тому же ты умеешь печь хлеб, – добавил Джилс с улыбкой.

Прикрыв глаза, Одрина вдохнула его запах.

– Главное – что ты хотел меня. Этого мне вполне достаточно… – Она вдруг распахнула глаза. – Но почему это не может быть причиной, чтобы снова сказать «да»?

– Потому что я не имею на тебя прав. Потому что у тебя гораздо больше возможностей, чем у меня. Ты можешь жить хоть в Лондоне, хоть за городом, можешь выйти замуж… – Джилс несколько ослабил объятия и погладил ее по спине.

– Ну, если у меня такой большой выбор, – она провела пальцами по его ребрам, – то тогда позволь мне выбрать тебя. Сегодня. И такой выбор для меня не менее важен, чем любой другой… из множества возможностей, имеющихся, по твоим словам, в моем распоряжении.

– Сегодня – да… Но я не могу не осознавать ограничений. Я ведь совсем не тот мужчина, с которым тебе хотелось бы провести всю жизнь. И потому мне очень тяжело осознавать, что у нас с тобой есть только один этот раз… – В голосе Джилса чувствовался надрыв.

От этих его слов у Одрины возникло ощущение, что она стоит в одиночестве на холодном ветру. Отстранившись от любовника, она со вздохом пробормотала:

– А я не знала, что ты такой сентиментальный…

Он внимательно посмотрел на нее.

– Не знала, потому что я умею скрывать свои слабости.

– Но почему ты не можешь быть тем мужчиной, который мне нужен?

Возможно, она задавала слишком много вопросов, но ей было просто необходимо услышать на них ответы. Сейчас – наверное, из-за холодка – они оба казались еще более обнаженными, чем несколько минут назад, и Одрина натянула на себя и на Джилса одеяло. Затем, подняв голову, взглянула на него вопросительно.

Он едва заметно передернул плечами. Судя по выражению его лица, последний вопрос он считал совершенно неуместным.

– Почему я не могу быть тем мужчиной?.. Да потому что я – американец, у которого нет будущего.

– И всего-то?.. Но твоя мать вышла замуж за такого же американца, разве не так?

Он посмотрел на нее с явным удивлением.

– Так ты готова выйти за меня?.. И готова покинуть все, что тебе дорого и близко?

Одрина приподнялась на локте и, пристально глядя ему в лицо, спросила:

– Ты хочешь сделать мне предложение?

– Нет… Я не имею на это права.

– Но если бы мы жили не на разных континентах, то ты бы захотел на мне жениться?

Джилс сделал глубокий вдох, отчего одеяло на его груди сначала приподнялось, затем опустилось.

– Если бы мне еще не нужно было зарабатывать себе на жизнь, если бы у меня были здоровые руки, если бы…

– Нет-нет, – перебила Одрина. – Я спрашиваю, ты женился бы на мне? Ну… если бы была такая возможность.

В коротком смехе Джилса чувствовалась горечь.

– Поверь, принцесса, мне этого очень хочется, но я не смею даже мечтать об этом. Я никогда не получаю того, чего хочу. А тебя я считаю… замечательной женщиной, и мне больно сознавать, что ты никогда не станешь моей.

– Вот как?.. – Она смотрела на него все так же пристально. – Ты действительно считаешь меня замечательной?