допрашивать. Так что, к счастью, мне не пришлось смотреть, как его утаскивают на казнь, когда я его выдал.

Я оцепенела. Взгляд Воса прожигал меня насквозь.

– Ведь это ты сделала, да? – прошипел он. – Ты или он. Я знаю, что это твоих рук дело.

Его голова откинулась на подушку, как будто силы разом покинули его, оставив лишь слабую вспышку ярости.

– Я им все рассказал, – прошептал он. – Но они не останавливались. Их не интересовала правда. Зачем им нужен бесполезный враг в лице нищего раба? Они замахнулись на крупную дичь. Но я все равно выдал его. И я надеюсь, что, где бы он сейчас ни был, его нос гниет в земле вместе с моим.

Я уставилась на свои руки. Когда я решилась украдкой бросить взгляд на Воса, на меня уставилось изуродованное лицо Серела.

– Убирайся. – Вос повернулся на бок, отворачиваясь от меня, так что мне оставалось только разглядывать медные волосы на затылке. – Не хочу тебя видеть.

– Ты можешь его вылечить?

Я приняла решение сразу же, как Зерит закрыл за нами дверь. Только так я могла удержаться, чтобы не утонуть в море горя и ужаса. Все мои чувства онемели, сцепленные руки тряслись.

– Вилла старается ему помочь. Но будет непросто. Шрамы, скорее всего, получится убрать. А вот с носом будет сложно. И пальцы тоже не отрастут.

– У меня есть друг-соларий. Целитель. Может быть, он сможет помочь.

Аранские слова неуклюже перекатывались на языке. Краткий разговор на теренском отбросил мой словарный запас на тот уровень, с которым я приехала на остров несколько месяцев назад. Или следовало винить то, что я не могла собраться с мыслями. Вообще не могла думать.

– Вполне может быть.

– Что-то должно найтись. Я не позволю ему остаться таким.

– Конечно, мы сделаем все, что в наших силах.

«Все, что в наших силах». Сколько раз я уже это слышала? Что подразумевается под этими словами? Они вообще что-нибудь значат?

Я резко остановилась и повернулась к Зериту:

– Когда мы отправимся в Трелл?

Белые брови Зерита удивленно изогнулись.

– Дело не только в Восе, – продолжала я. – Множество рабов пострадали даже сильнее его. Ты же наблюдал это. Да?

– К сожалению.

Я резко дернула головой:

– Я этого так не оставлю.

– Могу послать нашим доверенным лицам сообщение, чтобы они искали твоего друга. Они вытащат его оттуда, как только…

– Дело не только в нем, – возразила я резче, чем хотелось бы.

Но перед глазами всплывали имена и лица, придавая моим словам ненужную резкость. Меня волновал не только Серел. Не только Вос. И не только я сама. На каждого из нас приходилось несколько тысяч одинаково сломленных душ, которые болели, любили и горевали так же сильно, как и мы. И на каждого Эсмариса, на каждого Азина приходилась сотня треллианских лордов, которые посылали их на войну, в постель и под кнут, словно мешки, набитые костями и мясом.

Меня накрыло сразу всем случившимся сегодня. Волна эмоций грозила сбить с ног.

– Есть так много других. Мы не можем их бросить. Они бессильны. – Я посмотрела на Зерита и понизила голос. – Но мы-то нет.

– Мы? – Бровь Зерита дернулась.

– У тебя достаточно власти, чтобы помочь им.

На что только мужчины не пойдут ради своего эго. Если они готовы стирать с лица земли страны ради него, что же будет, если они решат направить свои усилия на благо.

Но Зерит лишь покачал головой.

– Боюсь, что все не так просто, – небрежно ответил он, словно отказывался от приглашения на ужин, а не оправдывал гибель тысяч людей.

– Тогда что мы сделаем?

– Тисаана…

– Мы ничего не будем делать? Ты ничего не будешь делать?

«Ничего, – подсказал внутренний голос. – Равно как он поступил с тобой, когда познакомился с милой девочкой-подростком, живущей в рабстве у развратника в четыре раза старше ее, и оставил ее на произвол судьбы».

Лицо Зерита окаменело.

– Прямо сейчас ты стоишь в Башне Полуночи, – резко сказал он. – Это не пустяк.

Что он вообще имел в виду? Я добралась сюда. Выполнила все их требования. А он чем помог? Отправил Нуре письмо с лестным отзывом обо мне? Привез с собой одного изуродованного раба, который и так уже не представлял ценности для Азина?

Но один быстрый взгляд на лицо Зерита заставил меня сдержать гнев. Я зашла слишком далеко.

– Я… прости. Конечно, ты прав. – Я одарила его слабой улыбкой – нежной, девичьей. – Ты так много сделал для меня. Я никогда этого не забуду.

На мгновение он наградил меня холодным взглядом, и мое сердце сжалось от ужаса, что, потеряв контроль над своим гневом, я упустила лучшую из представившихся мне возможностей.

Но потом его лицо смягчилось, и я с облегчением выдохнула. Зерит положил сильную руку мне на плечо:

– Мы тебя вытащили. Это начало. Терпение, Тисаана.

«Мы?» Я сама себя вытащила. Мне помог Серел. А Вос заплатил за мою свободу чем-то более ценным, чем сама жизнь.

«Недостаточно, – вертелось у меня на языке. – Всегда недостаточно».

Но я посмотрела на Зерита большими доверчивыми глазами.

– Терпение, – эхом повторила я, и слово загустело на языке привкусом крови и предательства.

Глава 32

Теперь уже и я опасалась открывать рот, чтобы не сказать лишнего. Я крепко держала себя в узде, отгородившись от окружающего мира, когда возвращалась к Максу в вестибюль Башни, когда вежливым кивком отвечала на приглашение Виллы на бал, или вечеринку, или какое-то другое легкомысленное мероприятие – я не особо вслушивалась – и когда мы с Максом оставили позади гнетущие интерьеры Башни и вышли на свежий, почти осенний воздух.

Макс кивнул на город, муравейником кишащий прямо под холмом:

– Я сегодня уже посвятил приличному обществу больше времени, чем за последние пять лет. Если хочешь, можно прогуляться и устроить небольшой праздник, как мы планировали. Выпьем. Расскажешь мне во всех подробностях, почему экзамен показался тебе чушью собачьей.

В его тоне звучала скрытая нежность, словно он хотел о чем-то спросить, но не решался. Сразу становилось ясно: Макс догадался, что-то пошло не так.

– Нет. Спасибо.

– Может, хочешь…

– Нет, – ответила я резче, чем собиралась. – Хочу только домой. Пожалуйста.

Хочу домой…

Я сама не знала, какой дом имею в виду. Жилище Макса. Мою комнатушку в поместье Эсмариса. Маленькую хижину в деревне, где я чувствовала себя в безопасности под защитой матери. Низеринский город, который едва помнила. Наверное, мне хотелось спрятаться в любом из этих мест.

Я просто не могла оставаться здесь, в оценивающей меня тени Башен, когда я вот-вот расклеюсь.

– Конечно, – пробормотал Макс.

Я закрыла глаза, услышала долгожданный шорох пергамента, втянула запах чернил и очутилась в окружении буйства цветов. Одного вида разросшихся, переплетающихся лоз оказалось достаточно, чтобы тиски, сжавшие каждую клеточку тела, разжались.

Мои колени больно ударились о землю.

Макс молча слушал, пока слова лились из меня потоком. Его рот сжимался все плотнее, взгляд твердел, а морщинка на переносице проступала все явственнее.

– Они водят тебя