– Бриллиана, детка, нам нужно поговорить.

– Нам не о чем разговаривать. Совсем, без вариантов. Я не хочу обсуждать свои микросхемы и куски программы, а тебе стоит благодарить императора, что он разрешил здесь поселиться и работать. Хотя мог бы казнить.

– Ты имеешь право злиться, но, Брилл, я никогда не обманывал тебя.

– Никогда? Арлиана легким движением руки отправила меня умирать в изнанку!

– Ты бы не умерла, я планировал забрать тебя.

Я чуть не взорвалась, чуть не высказала ему все, что думаю о таких планах. От позорной истерики меня отделяли считаные секунды, но вдруг стало лень. Спорить, ругаться, ненавидеть совершенно незнакомого человека? Нет уж, увольте, хватит с меня эмоциональных взрывов.

Придется признать: ерунда иногда случается и наши дороги разошлись.

– Все уже в прошлом. Давай оставим те отношения, которые от нас хочет видеть император. Пациентки и врача. К сожалению, в моем организме разбираешься только ты, так что придется иногда общаться. Но я не буду звать отцом и любить человека, который считает, что единственная проблема в произошедшем – это то, что мы не можем поговорить.

Отцу ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть и отвернуться к компьютеру.

– Ты можешь идти, – сказал он. – Зайди завтра, проведем полную проверку систем.

Но сколько бы он ни обижался, я не могла заставить себя взглянуть на него как прежде. Да и зачем? Пусть воспоминания во мне и говорят, что этого человека я знала всю жизнь, на самом деле он создал меня не так давно и в общем-то не был обязан привязываться. Никто не проникается любовью к плюшевой игрушке или роботу-собаке.

Странное ощущение, когда твоя прошлая жизнь рухнула, а новая еще не построилась. Какой-то эмоциональный вакуум и совершенное одиночество.

Я вышла в гостиную и вдруг увидела правящую чету. Немного непривычно выглядевшую: оба в неформальной одежде, словно вышли на прогулку. Они сидели на диване, смотрели на экран эмирта и смеялись, не видя меня.

– Ваше Величество? – Я откашлялась и поспешно сделала реверанс.

– О, Брилл, ты уже все? А мы за тобой, – улыбнулась Паулина.

– За мной? Зачем?

Конечно, папу поселили достаточно далеко от дворца, на охраняемой территории, с которой он не имел права выходить без сопровождения. Но все же это была одна территория, на которой я без проблем ориентировалась.

– Ну мы подумали, что мало ли, как на тебя подействует процедура. Вдруг станет нехорошо. Проводим и заодно прогуляемся. Мы всегда гуляем вечером, чтобы очистить голову перед сном. Иначе можно говорить о работе до утра.

Паулина так тепло мне улыбнулась, что ком встал в горле. Почему-то на ум пришла ассоциация с родителями, которые забирают ребенка из школы или из больницы. Ужасно приятное и одновременно щемящее душу ощущение.

Мы вышли на свежий вечерний воздух, в котором витали ароматы тысячи цветов. Украдкой я поглядывала на Паулину и Аднара. Они брели неспешно, держась за руки, наслаждались природой императорского сада и прекрасным закатом, окрасившим небо в нежные оттенки розового.

– Как все прошло? – спросила Паулина.

– Нормально. Вернее… я не знаю, но ничего особенного не чувствую. Наверное, получилось.

– А что Брайан? Вы общались?

Я покачала головой, пряча глаза.

– Ты не обязана с ним контактировать. Потерпи пару лет, Градвин изучит наработки Кноринга и сможет с тобой работать, – сказал император.

Да, это неплохой вариант. По крайней мере меня не будут преследовать воспоминания.

– Но если когда-нибудь ты захочешь пообщаться, то всегда можешь попросить. Я не стану препятствовать.

– Спасибо, Ваше Величество. Не думаю, что для этого человека есть место в моей жизни.

– Брилли, – Паулина обняла меня за плечи, – не называй ты нас Величеством. По крайней мере наедине. Я хочу, чтобы ты нам доверяла и чувствовала себя в безопасности.

– Я доверяю.

Даже не думала лгать, я действительно из всех людей во вселенной больше всего доверяла именно этой семье. Просто потому, что если бы они хотели разобрать меня на запчасти, то давно это уже сделали бы. Но нет, возятся, встречают после осмотров, кутают в теплое одеяло, гуляют, веселят, и вообще складывается ощущение, словно я не внезапно свалившаяся на их голову проблема, а любимая племяшка.

– Тебе нужно место, которое ты можешь считать домом. Когда-нибудь у тебя появится семья. Конечно, мне бы хотелось, чтобы она появилась с Александром, но здесь уж я не стану лезть в ваши отношения. Но пока ты ищешь себя, я бы хотела, чтобы мой дом ты, Бриллиана, воспринимала как место, где можно спрятаться от всего мира, перевести дух и отдохнуть.

Существует много способов растрогать меня, но сегодня императрица выбрала безошибочный. Я отвернулась, чтобы скрыть глаза, которые теперь частенько наполнялись слезами. Как-то пора заканчивать с этим кибернетическим подростковым периодом.

– Спасибо, – наконец смогла произнести я. – За все, что вы делаете. Проще меня, наверное, разобрать и сложить по коробкам.

Император рассмеялся и ласково потрепал меня по голове.

– Нет, Бриллиана, не проще. Мы воспитали двоих детей, так что не собираемся подавать им гадостный пример. Нельзя лишать живое существо жизни. Вне зависимости от того, каким путем оно родилось. Вне зависимости от того, какую силу оно в себе таит. Без прямой угрозы нельзя просто так уничтожить кого-то лишь из-за потенциальной опасности. И мы не хотим, чтобы в твоей голове кто-то ковырялся с отверткой, не потому, что тогда галактике, возможно, придет конец. А потому, что никто не имеет права так вести себя с живым существом.

– И мы хотим, чтобы ты это запомнила, – добавила Паулина. – Чтобы не боялась нас, а доверилась. Даже если вы с Александром и не посмотрите друг на друга, на нашем отношении к тебе это не скажется. Ты не игрушка и не машина, ты человек, Бриллиана, осознай это и говори со всеми с позиции человека. Пусть и не совсем обычного.

– Я убрала татуировку просто потому, что хочу знать о себе больше. Знать, способна ли я любить без указаний операционной системы.

– И как? – улыбнулась Паулина.

– Это не так просто оказалось понять, – со вздохом ответила я.

Александр Фортем… когда под мою кожу попала его кровь, когда система считала ее состав и определила мои дальнейшие недели мучений, я знала, что все чувства к нему – результат физиологической реакции организма. Потом засомневалась, ибо помимо ощутимого влечения я вдруг стала наслаждаться его компанией и разговорами. Потом был Шератан, потом дни во дворце.

А потом я мучилась одним-единственным вопросом: если убрать предопределенную реакцию, если снести подчистую раздел, который управляет татуировкой, то что останется от моих чувств?