Их всех сейчас поместили в детский дом, и женщина беспокоилась о них. Она боялась, что их разлучат и они не смогут поддерживать друг друга. Я заверил ее, что команда социальных работников незамедлительно займется этим вопросом.

Шарлотта сказала, что произошедшее казалось ей нереальным и что она не могла поверить, что Ленни мертв. Проблемы со сном, которые мучили ее четыре – шесть месяцев назад, отступили, и она взяла себя в руки. Однако с момента попадания в изолятор временного содержания пациентка чувствовала себя «ужасно… тяжело… онемело». Она сказала, что в тюрьме практически невозможно спать, и призналась, что чувствует себя измученной. Женщина даже обдумывала способы покончить с собой: передозировка, вскрытие вен, удушение. Только мысли о детях побуждали продолжать жить.

В 2002 году в тюрьмах Англии и Уэльса было совершено 95 самоубийств, при этом среди женщин-заключенных риск был выше в 20 раз. К 2011 году ежегодный уровень самоубийств в тюрьмах Великобритании снизился до 57 случаев, что отчасти было связано с улучшением медицинского обследования новых заключенных, разработанным судебными психиатрами Люком Бирмингемом и Доном Грубиным [37]. Сокращение числа суицидов также было связано с повышением качества психиатрической помощи в тюрьмах и инновационной работой профессора Элисон Либлинг, кембриджского криминолога, разработавшего критерии оценки тюремной среды для борьбы с травлей и искоренения неприемлемого поведения персонала [38]. Однако количество самоубийств среди заключенных снова взлетело в 2017 году и достигло 119 случаев. Это было связано с жестким сокращением тюремного персонала, увеличением длительности процедуры приема в учреждение, а также уменьшением числа программ реабилитации. Отдельное спасибо Крису Грэйлингу, который, несомненно, спокойно спит ночью и не думает о деньгах, потраченных на паромные контракты, опаздывающие поезда и плохие попытки пробной приватизации (первая приватизация государственных служб была настолько провальной, что потребовалась повторная полная национализация). Однако я надеюсь, что скорбящие родственники самоубийц станут для него поводом для сожаления.

Я не стал задавать Шарлотте дополнительные вопросы. Главная задача на том этапе состояла в том, чтобы помешать ей покончить с собой. Я направился в больничное отделение, где два специалиста по оказанию первой помощи, одетые в белые рубашки с черными эполетами, пили чай с двумя квалифицированными медсестрами в синей униформе. К нам присоединились социальный работник и медсестра, после чего мы сдвинули стулья и обсудили план действий. Как единственный мужчина в нашей команде из трех психиатров и десятка медсестер, психологов и социальных работников, я должен был помнить о гендерной политике. Мой предшественник, например, носил костюм в мелкую полоску и говорил покровительственным тоном, из-за чего производил не самое приятное впечатление.

Было очевидно, что Шарлотте необходимо оставаться в больничном отделении, подальше от камер, где находились «прожженные» заключенные. Так мы могли наблюдать за женщиной и помочь ей пережить несколько следующих напряженных дней.

Хотя она снова начала пить, у нее не было сильной алкогольной зависимости. После нескольких постепенно уменьшающихся доз диазепама, которые должны были помочь преодолеть тягу к спиртному, стало ясно, что ей не требуется полноценный семидневный режим детоксикации. Алкоголизм и наркомания были настолько распространены в Холлоуэй, что там уже создали возглавляемую опытной медсестрой программу детоксикации для зависимых от алкоголя и героина. Она предполагала постепенное снижение дозы заместительного препарата для ослабления тяжелых симптомов абстинентного синдрома (при алкогольном абстинентном синдроме у пациента могут начаться опасные для жизни припадки или белая горячка).

Как только наша встреча завершилась, я направился проведать других пациенток.

Среди заключенных тюрьмы Холлоуэй были женщины, которые наносили себе серьезные раны. Обычно они страдали расстройством личности или подвергались жестокому обращению в прошлом. Что им по-настоящему требовалось, так это стационарное лечение в духе отделения посткризисного восстановления Бетлема, где я зашивал самонанесенные порезы. Однако возможностей для такого лечения было мало, и заключенных редко соглашались перевести в больницу. Позднее мы провели исследование случаев заключенных, направленных из Холлоуэй в психиатрическую больницу в 2003 году [39]. Из 60 человек, которым выписали направление, в лечебное учреждение приняли только половину. У множества пациенток, которым было отказано в госпитализации, стоял диагноз «расстройство личности». Таким образом, нам часто приходилось работать с заключенными, которые были склонны к аутоагрессии и имели пограничное расстройство личности, используя только ресурсы, доступные в тюрьме.

Шарлотта должна была провести несколько дней в больничном отделении под наблюдением, но после стабилизации состояния ей предстояло отправиться в обычную камеру.

Завершив дела в тюрьме, я пошел к будке охраны, бросил ключ в металлический желоб и подождал дубликат, который прикрепил к брелоку вместе с тюремным удостоверением личности и стандартным свистком (в то время в тюрьмы еще не закупили электронные сигнализации, что показывает, как трудно изменить культуру таких учреждений).

Направляясь по Камден-роуд и затем Примроуз-хилл, я видел людей, которые выпивали за столиками, наслаждаясь прекрасной погодой позднего лета. Сколько пьяных разборок приведет к ранениям и убийствам? Вернувшись домой, я взглянул на своих спящих сыновей, а затем сам лег спать. Я был благодарен за то, что они были дома в безопасности, а не разбросаны по городу, как дети Шарлотты, оставшиеся без присмотра.

Я понял, насколько сильно моя работа влияет на восприятие жизни. Даже простой кухонный нож становится напоминанием об орудии убийства, после того как ты увидишь множество окровавленных ножей, которые сначала фотографируют, а затем кладут в полиэтиленовый пакет, чтобы предать присяжным. Постоянно имея дело с преступлениями (я писал отчеты об ограблениях, нападениях, изнасилованиях и поджогах), я заметил, что стал более осторожным. Если мне нужно в понедельник утром иметь немного наличных денег для поездки за город, я дважды подумаю, прежде чем в темноте идти к банкомату на Камден-Хай-стрит.

Через пару недель я снова встретился с Шарлоттой. На этот раз она выглядела более собранной. После нескольких беседмне удалось узнать ее историю от начала до конца.

В тот вечер, когда все произошло, подруга повезла Шарлотту и ее дочь Шэрон посмотреть на собаку. Однако, когда они приехали, выяснилось, что пса больше нет. Женщина, которая только что его продала, скандалила со своим партнером, поэтому пришлось успокаивать ее минут 40.

Выйдя из дома той женщины, Шарлотта вспомнила, что ей нужно накормить детей, поэтому они зашли в KFC и купили немного курицы и картофеля фри. После этого она отправила Шэрон домой и попросила ее забрать Лиама из сада.

Затем Шарлотта пошла в паб и стала болтать с персоналом. Допив кружку, она собиралась вернуться домой к детям, но вдруг в паб зашел Ленни и поприветствовал ее сильным ударом в предплечье.