– Запамятовала?

– Ладно, – вздохнула жрица любви, – сейчас он сам придет.

– Привет честной компании, – появился из-за ширмы еще один персонаж.

Среднего роста, довольно хорошо одетый, в клетчатый костюм из джерси, в ослепительно сияющих лаком туфлях с белоснежными штиблетами и безукоризненным пробором на голове. Он мог произвести впечатление преуспевающего коммерсанта или высокооплачиваемого приказчика, если бы его вид не портило отсутствие одного из зубов и высокомерное выражение на красивом лице, а также излишне кричащий галстук. Зашел он внутрь один, но за занавесью явно маячил кто-то из подручных, скорее всего даже не один.

– Да вот, Тишенька, – подскочила к нему проститутка. – Человек с тобой поговорить хочет.

– Ты смотри, – осклабился вошедший. – Какие люди к нам на Лиговку захаживать стали!

– Я думал, что Щербатый фамилия, – усмехнулся Дмитрий, – а это, оказывается, погоняло!

– Гы. Шутить изволите, ваше благородие! – противно засмеялся уголовник, без приглашения присаживаясь за стол. – О чем разговор будет?

– Ты бы шестерок своих отослал. А то услышат чего не надо ненароком.

– У меня от своих людей секретов нет!

– И от Дуняши?

– Какая я тебе Дуняша?! – оскорбленно воскликнула девушка легкого поведения, услышав свое настоящее имя. – Лаура я!

– И то верно, иди-ка погуляй, Лаура, – хмыкнул Тихон. – Видать, у твоего знакомца и впрямь разговор интересный.

* * *

Домой, точнее, в свою квартиру уставший как собака Будищев вернулся уже поздно ночью. Заспанный швейцар поначалу не хотел даже выходить, потом, когда рассмотрел непонятную личность в неказистом пальто, пригрозил вызвать полицию, и лишь знакомый голос убедил недоверчивого цербера, что перед ним законный житель доходного дома.

– Что это с вами, Дмитрий Николаевич? – охнул Трифон. – Никак разбойники?

– Превратности судьбы, братец, – развел руками в ответ подпоручик.

– Неужто проигрались?

– В точку, – кивнул не имевший более сил на разговоры постоялец.

– Вы бы хламиду свою скинули, – посоветовал уже поднимавшемуся по мраморной лестнице жильцу швейцар. – А то ведь, не дай бог, конечно, увидит кто из соседей вас в эдаком виде…

– Порядочные люди в это время спят, – зевнул в ответ Дмитрий.

– Оно конечно, – покачал ему головой вслед привратник, но больше ничего говорить не стал, а отправился досматривать сны в свою конурку под лестницей.

Добравшись до квартиры, подпоручик открыл своим ключом дверь и оказался в полутемной прихожей, скупо освещенной газовым рожком. Осторожно скинув с себя пальто, он с удовлетворением прислушался к тишине. Стеша с Лиховцевым, не говоря уж о Домне, наверняка спят, а значит, и ему можно немножко отдохнуть. Дальнейший путь пролегал через гостиную, надо только тихонечко прокрасться, чтобы никого не разбудить…

– Ты где был? – встретила его вопросом расположившаяся на канапе девушка. – Я думала, с ума сойду!

– Очень добрый вечер, – только и смог сказать ей в ответ не ожидавший внезапной встречи подпоручик. – А сколько времени?

– Три часа пополуночи, – отозвался из другого угла Лиховцев.

– Фигасе! А почему вы не спите?

– Это все оттого, друг мой, что ты изволил безвестно пропасть. В самом деле, неужели нельзя было подать нам хоть какую-то весточку? Мы совсем извелись, не имея известий от тебя и Федора. И не только мы, кстати, приходила Анна Степановна, справиться о нашем друге, а мы не смогли ничего сообщить бедной женщине.

– Кто?!

– Госпожа Виртанен!

– Ах вот ты про кого! – не смог удержаться от ухмылки Будищев. – Значит, Шматов тоже отхватит.

– Не сомневаюсь, но ты так и не ответил на вопрос.

– Какой именно?

– Где ты так долго пропадал?!

– Значит так, – принял решение Дмитрий. – Сейчас я немного приведу себя в порядок и все вам расскажу. Только сообразите что-нибудь перекусить, а то жрать хочется больше, чем в Америку.

Услышав, что ее наставник голоден, Степанида немедля сорвалась с места и принялась хлопотать, так что, когда через четверть часа переодетый, умытый и благоухающий после бритья вежеталем Будищев оказался за столом, перед ним на блюде лежала холодная телятина. Рядом в широкой миске горкой высились почти свежие пирожки с капустой, а из фарфорового чайника доносился аромат свежезаваренного чая.

– Манифик![47] – одобрительно промурлыкал подпоручик и с завидным аппетитом принялся уплетать все, что ему подали, попутно слушая новости и время от времени подавая короткие реплики.

– Похороны Семена завтра, – сообщил Лиховцев. – Сейчас его тело в часовне рядом с фабрикой, оттуда и заберем. Я взял на себя смелость оплатить все расходы.

– Это правильно, – согласно кивнул хозяин квартиры, шумно отхлебнув чай.

– А где был ты? – поинтересовалась не отпускавшая его Степанида.

– Очень вкусные пирожки, – пробубнил с набитым ртом Дмитрий, – Домне Ивановне мое почтение!

– Это я пекла!

– Правда? Умница!

– После похорон можно будет сразу отправляться на Московский вокзал, – продолжил Алексей. – Вещи уже собраны. Задерживаться, я полагаю, смысла нет.

– Понятно, – кивнул как раз дожевавший подпоручик, – а зачем?

– Как? – изумился управляющий. – Но ты же сам говорил, что отправишь Степаниду со мной в имение…

– Я никуда не поеду! – категоричным тоном вставила Стеша.

– Еще как поедешь! – строго посмотрел на нее Будищев.

– Но у меня работа, учеба, дела, наконец…

– Не перебивай старших! Ты поедешь, только не в Рыбинск, а в Финляндию. А возможно и дальше.

– Но зачем?! – вырвалось одновременно у его собеседников.

– Затем, дорогие мои, что мы накануне грандиозного шухера! И мне не хотелось бы, чтобы вы пострадали.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю, пирожки вкусные. Талант у тебя, Стеша. Жалко будет, если с тобой произойдет что-то нехорошее.

– Да отчего же со мной должно что-то случиться?! – возмутилась девушка, едва не вскочив с места.

– Тебя давно из Петропавловки выпустили?

Не ожидавшая такого вопроса подопечная немного сникла и опустила глаза. Однако сдаваться было не в ее правилах, поэтому она нахохлилась и прошептала в сторону:

– Все одно не уеду!

– Куда ты денешься!

– Неужели ты думаешь, что возможно продолжение этой нелепой истории? – недоверчиво спросил Лиховцев. – Ведь ты теперь спаситель государя! Перед тобой открыты все двери, тебя будут славить…