Ладно, господа. Меня ждёт исследовательская лаборатория. Вы хорошо постарались, но останавливаться на достигнутом не время. Город вырос, но не так сильно, как хотелось бы, буду откровенен. Беженцы в других городах заняли места ушедших на войну героев, поэтому их поток к вам был ограничен. Однако в любой момент вы должны быть готовы встретить не ручеёк беженцев, а полноводную реку.

— Мир слишком непредсказуем, чтобы сидеть заложив ногу за ногу и предсказывать будущее, — кивнула орчанка и низко мне поклонилась. — Повелитель, мы сделаем всё, как вы приказываете. Наш город мирный, и пусть для меня ваше присутствие подобно лучу света в тёмной комнате, вас ждут в других местах. Вам молятся миллионы. Вы — путеводная звезда Империума, и потому не тратьте на нас своё время. Об одном прошу: если будет у вас возможность найти моих сородичей, отправьте их в Дракгор. Позвольте сделать их если не жрицами, то помощницами. Мы сильны в магии, а это помогает в храмовом служении, — Ауруфия в очередной раз поклонилась, и я согласился с её просьбой.

Лишь одна проблема города не давала мне покоя. Та же самая, что и у Родии, и у Шелиона. Деньги утекали как вода, ибо всегда было что-то, что нужно срочно построить, и что-то, что нужно срочно купить для войны.

Четыре дня назад, если просуммировать все отчёты, что я получил, Империум заработал рекордные двадцать семь тысяч четыреста пять золотых монет в сутки. А вот потратил больше тридцати.

— Чем больше денег, тем больше расходы. Чем шире карман, тем быстрее монеты в нём исчезают и теряются, — вздохнул я, взлетая и отправляясь в сторону исследовательского подземного комплекса.

Интересно, как там мой могучий птиц поживает. Оставил его как одного из Трио суперзащитников Империума в Пустошах: Лич со своей армией и мёртвым грохом, Калатуха со своим грохом ручным и вполне себе живым, и Птиц — тот, кто повелевает небесами. Надеюсь, он там уже приближается к сороковому уровню… Не просто же так я дорогого друга оставил там? Надеюсь, когда мы с ним в следующий раз встретимся, он будет подобен внуку, вернувшему от бабушки.

О чём я там размышлял до птица? Ах да, деньги… Империум, хочу заметить, это не просто карман. Это чёрная дыра, жадно высасывающая деньги. Мы, словно марафонщики, начавшие свой забег на слишком высокой скорости. Только бы не упасть. Только бы не сломаться.

— Нужно срочно найти денег. Срочно создать Варяжский легион, что соберёт богатый урожай на землях тех наглецов, что прибежали к нам «прокачаться и повеселиться», награбив богатств и захватив пленников. Мы уже больше двух недель огрызаемся, скалим зубы и кусаем всех, кто приходит к «порогу» нашего дома. Но как же много ублюдков, что продолжают развлекаться, дразня нас издалека, как каких-то псов. Прерии спирфонов и болота ящеролюдов — две самые густонаселённые области вокруг Пустошей, не считая нашего Империума, — явное тому свидетельство и подтверждение.

Ничего… Скоро безумцы поймут, что Цербер, которого они дразнят — вовсе не щенок. И цепи у него на самом деле нет.

— АИД ЛЕТИТ!

— АИД? Где? ОХ ТЫ Ж МАТЬ ЧЕСТНАЯ!

— ВЛАДЫКА ЗДЕСЬ!

— СТРОЙТЕСЬ, СУКИНЫ ДЕТИ! ПРОХОР, ПАДЛА, Я ТЕБЯ СОЖРАТЬ ЭТИ КАРТЫ ЗАСТАВЛЮ!

Ох, а они глазастые. Не зря их отряд расположился вокруг руин и бережёт покой исследователей. За такое и похвалить можно. Мигом подорвались и построились. Порядок едва ли не образцовый в их лагере… Молодцы.

Я приземлился, и пузатый, но боевитый офицер с именем Грачевский и двадцать вторым уровнем чётким чеканным шагом подошёл ко мне, приложил руку к шлему и отчитался о времени их дежурства.

Если в двух словах, то новости были следующими: снежный барс поцарапал задницу одному из бойцов. Собственно, на этом новости и заканчивались. И барса даже не убили, а смогли заломать, обездвижить и запрятать в клетку. Зверушка редкая, да ещё и с Земли. Жалко такую убивать, хоть и напала исподтишка, едва не лишив хозяйства решившего проветриться бойца.

— Зелье здоровья выдали хоть?

— Никак нет, Хранитель. Это Боксёр, у него живучесть под тридцатку прокачана. Зарастёт всё за недельку, даже шрамов не останется, — улыбнулся Грачевский и посмотрел на скромно полирующего взглядом землю раненого бойца.

Молодой парень. Лет двадцать на вид, и это с учётом рыжеватой бороды, растущей во всю.

— Ну, тогда уж точно до свадьбы заживёт.

Лёгкие смешки охранников развеяли напряжённую обстановку, и я, похвалив бойцов за службу, отправился в сторону фабрики монстров.

— Хранитель! Простите! А что там с нашими? Как там война? — не выдержав, обратился ко мне один из солдат и тут же огрёб от более старшего соседа.

— Простите! — тут же пробухтел командир стражей. — Виноваты. Исправим. Научим.

— Не стоит. Вопрос правильный, и ничего плохого он не несёт. Переживать за своих — это нормально. Переживать за свой дом и свою землю — в том числе. Ему ещё детей растить после войны. А для начала ещё и заделать их. И, само собой, для этого нужно победить. Пока что война складывается для нас удачно. Но самые главные игроки своих ходов ещё не сделали. Поэтому не расслабляемся. Бдим и смотрим во все стороны, — подойдя к задавшему вопрос парню и ободрительно хлопнув его по плечу, я отправился под гору.

Много хороших и смелых людей стоят на страже Империума. Да и не только людей. Важно поддерживать их веру, ведь она — сильнейший щит от всех невзгод.

— Лови его! ЛОВИ!

— ДЕРЖУ!

— ПОЙМАЛ! ХА-ХА-ХА-ХА! Какой прыткий оказался, — в самом комплексе меня встретили радостные исследователи, постигающие искусство лассо.

Ну и кого же они ловят? Если монстров, созданных этой фабрикой, то я головы им откручу за нарушение установленных правил безопасности.

Глава 20

— Это… Неожиданно… — пробормотал я, с удивлением смотря на обмотанного стальной сетью учёного, который рычал, шипел и плевался.

Вокруг было множество других учёных, которые весело улюлюкали и гоготали, пока не заметили меня. Вернее, почувствовали несущуюся на них из темноты прохода ауру.

Начались охи-ахи, вздохи, крики. Уже им стало не до веселья. Да и пленного они как-то поздно решили спрятать за своими спинами. Я, конечно, не особо присматривался к ним, когда доставлял сюда, но этого лупоглазого с огромными очками учёного запомнил. Не похож он на монстра.

Я стоял и молчал, а лица этих минуту