Розовый румянец покрыл ее груди и шею, когда она оказалась обнаженной перед жадным огнем его взгляда. Но ее глаза оставались открытыми и доверчивыми. Она взяла его руку и поднесла к губам. Ее зубы нежно прикусили его большой палец.

— Я жду, милорд, — сказала она с трепетной улыбкой. — Вы обещали мне утоление моего голода и жажды.

Он снял рубаху и обнажил зубы в улыбке.

— Я обманул тебя. Я сам намерен насыщаться тобой.

Ровена вновь вспомнила о волке, когда Гарет опустил голову к ее шее. За игривой лаской его языка последовало легкое покусывание зубами. Рот его скользил все ниже, следуя по впадинам и холмам ее нежного тела, дразня и возбуждая ее.

Наслаждение распространялось по ее телу, опутывая паутиной ее собственных желаний. Его руки охватили полушария ее ягодиц, затем скользнули ниже, с искусной нежностью приглашая ее раздвинуть бедра. Она закрыла глаза и повернула лицо к покрывалу, захлебываясь страстным стоном, в то время как его пальцы и губы наигрывали на ее теле неземную мелодию, заставляя каждый мускул включаться в эту песню любви.

Она дышала так, как будто долго бежала. Ее глаза стали огромными и туманными от ошеломляющих чувств. Гарет встретился с ней взглядом. Она инстинктивно поняла, что время игры прошло. Его глаза сузились в темные щелки страсти. Трепет пробежал по телу Ровены.

Руки Гарета дрожали, когда он встал на колени и начал расшнуровывать рейтузы. Ровена закрыла лицо руками.

Она крепко зажмурилась, когда он взял ее руку в свою.

— Ровена, — сказал он тихо.

— М-м-м?

Он потянул к себе ее руку. Ее ладонь раскрылась, и она обнаружила в ней нечто твердое как сталь, обернутое в бархат. Ее рука поглаживала это по всей длине с любопытством и удивлением. Из горла Гарета вырвался хриплый звук.

Ровена отдернула руку.

— О боже, — простонала она, — вы убьете меня этим, милорд.

Гарет прижался к ней со смехом.

— Ты льстишь мне, моя дорогая. — Он поднялся на локте и взглянул глубоко в ее глаза. — Клянусь тебе, что не убил этим еще никого.

По его лицу пробежал ряд неуловимо быстрых теней. Ровена взяла его лицо в свои руки и прижалась губами к его рту. Его язык нежно проник между ее губами, как бы приготовляя ее дрожащее тело к другому, более глубокому проникновению. Она оставила страх, не позволявший ей расслабиться. Ее колени раздвинулись, и она услышала стон наслаждения, вырвавшийся у Гарета.

Сначала ей казалось, что непреклонное лезвие входит с безжалостной медлительностью в ее самую нежную плоть. Она не позволяла стону боли сорваться с губ. Тяжелое тело Гарета дрожало, и Ровена понимала, чего стоит ему его медлительность. Он был мужчиной, привыкшим яростно отвечать на каждый вызов, который жизнь предлагала ему. Теперь же ему приходилось сдерживать свою неистовую страсть, облегчая ее боль.

Ровена оторвалась от его поцелуя и прижала губы к его уху.

— Наполни меня всю. Сейчас, — прошептала она.

Ей не пришлось просить дважды. Гарет наполнил ее своей плотью, разрушая последнюю хрупкую защиту ее невинного тела. В течение долгого момента он наслаждался ощущением обладания ее телом. Ее дыхание стало коротким и отрывистым. Он вгляделся в ее лицо, ожидая знака, что она готова полностью принять его.

Она вопросительно взглянула на него.

— Это все? — Ее удрученное выражение растопило его сердце.

— Нет, мое сокровище. Это только начало.

С этими словами он начал двигаться глубоко внутри ее. Ее глаза закрылись, голова поворачивалась из стороны в сторону. Гарет проникал все глубже, ускоряя свои движения, пока Ровена не осознала, что существует голод, более ненасытный, чем голод желудка. Ее руки схватились за его плечи, ощущая игру мускулов, скрытых под жесткими шрамами. Она требовала от него вести ее дальше, к краю ада и обратно, пока не уверилась в том, что может видеть и с закрытыми глазами сияющие звезды самих небес.

Порыв ветра поднял расшитую занавесь на окне позади Гарета. Дерево ставни в огне вздохнуло в последний раз, умирая и разбрасывая веер ярких искр. Зеркало над кроватью выдавало свои секреты. Ровена видела напряженную спину Гарета. Вдруг он изогнул шею, его мышцы превратились в натянутые канаты. Гортанный вскрик вырвался из его горла, и затем он упал, истощенный.

Она глядела в зеркало на бледную светловолосую незнакомку, лежащую под удовлетворенным телом мужчины, которого она любит. Она наблюдала, как пальцы женщины нежно пробираются сквозь спутанные потные волосы мужчины. Ровена закрыла глаза и слабая полуулыбка замерла на ее губах.

Гарет несся вниз по ступенькам, перескакивая через две сразу. Его мысли все еще были возле спящего ангела, которого он оставил свернувшимся на кровати. Он не осознавал, что напевает что-то, пока не перепрыгнул через последнюю ступеньку и его низкий баритон не замолк, натолкнувшись на глубокое молчание.

На него глядели три мрачных лица. На мгновение Гарет увидел себя таким, каким видели его они, — волосы спутаны, туника измята, рейтузы в пыли, поскольку валялись на полу. Ирвин отодвинул в сторону блюдо, как будто внезапно лишился аппетита. На его плечах был накинут плащ, который Гарет сбросил прошлым вечером. Большой Фредди повернул угрюмое лицо к огню, а Маленький Фредди глядел в упор на Гарета, выдалбливая дырку на дубовом столе тупым концом своего ножа.

Гарет оглядел зал, который был пуст, и на лице его замер вопрос.

— Признавайтесь, парни. Вы напали на рыцарей Мидгарда? Они связаны и лежат в стойлах? — весело спросил он.

— Рыцари, — хмыкнул Большой Фредди.

— Рыцари убежали, — с презрением сказал Маленький Фредди. — Ирвин рассказал им, что значит Ровена для вас. Они разбежались, как крысы по норам, боясь, что вы можете проснуться в плохом настроении.

Гарет повесил железный котелок с водой над огнем. Ирвин, закутавшись поглубже в меховую накидку Гарета, хотел снова подвинуть к себе блюдо с едой, но его уже перехватил Гарет, подошедший сзади.

— Ну что ж — соленая рыба и сыр, недурно. Интересно, откуда эти ублюдки достают свежий виноград в это время года? Ровена любит виноград?

Ирвин открыл рот, чтобы ответить, но Большой Фредди опередил его:

— Она никогда не пробовала его. В Ревелвуде уже не было винограда к тому времени, когда Ро подросла.

Гарет поджал губы, как бы размышляя о чем-то.

— Как ты думаешь, Маленький Фредди, твоя сестра обрадуется винограду?

Маленький Фредди откинулся назад, сидя на скамье, и скрестил руки на груди.

— А вас это заботит?

— Несомненно.

Их глаза встретились в молчаливом сражении.

— Вода кипит, — проворчал Большой Фредди.