Полагаю, отец удивлён — вон, как лицо побагровело. Это явно связано с гордостью за то, что у сына прорезался голос, но точно не от злости. Не-а.

— Ты мне угрожаешь? — возвращает мои слова.

Понимаю, что разговариваю с ним в подобном тоне впервые, но он сам виноват.

— А надо? — копирую его вопрос всё с той же весёлой ухмылкой.

Ничто не способно испортить хорошее настроение, когда в бесящей тебя проблеме вдруг наклёвывается решение. Отец как-то подозрительно щурится — до него явно что-то начало доходить — и делает мне отмашку идти за ним. Мудрое решение: без него интервью всё равно не начнут, а я не собираюсь торчать здесь полдня и упускать возможность провести это время с Варей. Он распахивает дверь в комнату совещаний — какая ирония — и входит следом, плотно прикрыв её.

— Итак, я тебя слушаю.

Родитель занимает кресло во главе стола, а я сажусь по правую руку от него — чисто по привычке.

— Ты просил меня отказаться от Вари и поменять аккомоданта; знаешь, я голову сломал, пока думал, нахрена тебе всё это надо.

— Ну и как успехи? Надумал что-нибудь путное?

В его голосе сквозила неприкрытая насмешка, вот только ещё не известно, кто будет смеяться последним. Но и раскрывать перед ним сразу все карты я не собирался; для начала просто прикинусь идиотом — уж это-то у меня отлично получается.

— Нет, но я здесь не за тем, чтобы просить подсказку. Я хотел сказать, что мне насрать на то, зачем ты это делаешь — я никому не отдам Варю.

— Тогда ты просто не оставляешь мне выбора.

Он снимает трубку у внутреннего телефона — прикиньте, такие ещё существуют в подобных организациях в двадцать первом веке — и набирает чей-то номер, но дозвониться ему не удаётся, потому что я отсоединяю от телефона сетевой кабель. Лениво прокручиваю его в пальцах пару раз и демонстративно швыряю его себе за спину.

— Я ещё не договорил.

На лице отца желваки ходят ходуном, когда он стискивает зубы, но выдержка его не подводит — он медленно кладёт трубку обратно и складывает руки на столе, показывая, что готов слушать.

— Видишь ли, в чём дело — я решил, что мне надоело слушать твои команды — «принеси», «брось», «сидеть»… Я не цепной пёс, чтобы потакать твоим старческим причудам. Короче, вот что я предлагаю — ты оставляешь меня, Варю и её семью в покое, а я не раздуваю скандал в прессе — поверь, тем для этого предостаточно.

— Ты не понимаешь, что мне грозит… — потирает переносицу. — Калугин пригрозил обнародовать информацию о том, что я вписал Варю в твоё дело ещё до официального результата.

— А ведь так сложно было рассказать мне об этом в самом начале, да?

Я хоть и узнал об этом гораздо раньше, всё же… Чёрт, теперь я понимаю, что чувствовала моя малышка.

— Я не злодей — что бы ты там обо мне ни думал. — Отец поднимается на ноги и отходит к окну, за которым виден весь город — вплоть до окраины. — И Варе я никогда зла не желал, но иногда обстоятельства складываются против нас.

— Обстоятельства сложились против тебя, а не нас, — со смешком качаю головой. — И ты решил, что никому ничего объяснять не должен — просто сделал так, как было выгодно тебе одному. Как всегда, в общем. Ну, хоть где-то стабильность.

— Она в самом деле так важна для тебя?

— Больше, чем ты думаешь. — Отбиваю на столе пальцами барабанную дробь. — Больше, чем кто бы то ни было. Да и к тому же — разве не ты просил меня отвечать за неё головой тогда, в самом начале? Не ты обещал, что спросишь с меня в десятикратном размере, если я её обижу? Будем считать, что я слишком серьёзно отнёсся к твоим наставлениям.

— Я понимаю тебя, сын, но других вариантов не вижу.

— Зато вижу я. — Тоже поднимаюсь на ноги и шагаю к выходу. — Короче, свою позицию я озвучил — Калугин Варю не получит. Ты можешь помочь мне заткнуть всю их семейку или продолжать делать всё то, что делаешь, и катиться к чёрту, но тогда забудь, что у тебя был сын.

Отец явно пытается сказать что-то ещё, но я не собираюсь и дальше терять здесь время; спускаюсь обратно на парковку, прыгаю в машину и еду в универ — но точно не на пары. Просто пишу Варе сообщение, а когда она не отвечает — набираю номер.

— Поляков, ты совсем страх потерял?! — шипит в трубку. — У меня пара идёт! И у тебя, вообще-то тоже!

— Да наплевать, — весело отвечаю; всё сразу становится лучше, когда слышу её голос — даже если она злится. — Посылай всех нахрен и выходи на парковку. Даю тебе десять минут; если не выйдешь — я приду за тобой сам.

Посмеиваюсь, представляя, как она будет отпрашиваться у препода; она ведь вся такая правильная, ни разу ни одной лекции не пропустила — даже на подготовительную пару по физре пошла. Но она просто не знает, насколько это охренительно — нарушать правила: адреналин выжигает кровь в венах, и ты чувствуешь реальный вкус жизни. Включаю магнитолу так, что вибрируют стёкла, и отбиваю ритм на руле, поглядывая на часы: если она думает, что я пошутил, то мне придётся её разочаровать. Но Варя не подводит — показывается в дверях универа как раз в тот момент, когда я уже собираюсь пойти за ней.

— Я тебя ненавижу, — рычит девушка, запрыгивая в мою машину и убавляя звук музыки на абсолютный ноль. — Терпеть не могу врать, а из-за тебя сегодня годовую норму перевыполнила!

— А ты чего такая колючая? — пытаюсь выглядеть серьёзно, но ржач так и рвётся наружу. — Тебя что, парень не любит?

Варя бросает косой взгляд в мою сторону.

— Вроде говорил, что любит, но я с каждым днём всё больше в этом сомневаюсь.

Не сдерживаюсь и всё же фыркаю.

— Не бойся, крошка, сейчас мы это исправим.

Взгляд девушки моментально становится подозрительным, стоит мне только завести мотор.

— Что ты задумал? И куда собираешься ехать? У меня вообще-то ещё две пары впереди!

— Расслабься, дядя Ярослав освобождает тебя от учёбы на сегодня.

Вижу, что вся Варина ответственность встаёт на дыбы против моего щедрого предложения, но девушка проглатывает своё недовольство, нервно щёлкает ремнём безопасности и складывает руки на груди. Я включаю музыку обратно, только не так громко, и выезжаю с территории универа, весело насвистывая. Я хочу побыть с ней один на один, вообще без свидетелей, и знаю только одно место, где такое можно провернуть. Глаза Вари так смешно округляются, когда мы въезжаем в периметр, но не поворачиваем в сторону дома её родителей; а когда пересекаем окраину и выезжаем за пределы города, вообще откровенно нервничает.

— Всё-таки куда мы едем?

Только ещё шире ухмыляюсь в ответ на её вопрос, заставляя Варю ёрзать на сиденье. Вот показывается еле заметный поворот на старую дамбу — если не знать, куда ехать, его легко просмотреть — и сворачиваю на гравий. Гонять здесь на байке, конечно, удобнее, но вряд ли Варя согласилась бы сесть на моего железного коня. Когда выруливаю на саму дамбу, Варя изумлённо распахивает глаза; не успеваю остановить машину, как она уже отстёгивает ремень и выходит на заброшенную шоссейную дорогу.