Клейн, привыкший спать мало и не по-ночному бодрый после подзарядки, спустился к инкарнаторам, где его поджидала развернутая монтажная схема и третий стационарный воплотитель, — пока Аник не явится с новостями, можно было повозиться над аппаратом для Марсель.

Аник прощелкал по ступеням вниз лишь в полчетвертого утра.

— М-м? — Клейн отвел от глаз бинокулярную лупу и отложил пинцет.

— Поздравляю, коллега. — Сев на кожух, Аник ребячески заболтал ногами. — У тебя есть старые друзья?

— Конечно есть.

— Не-е, не те, о ком ты думаешь.

— Да говори, не тяни резину.

— Помнишь, как мы в Маноа умыли дона Антонио?

— Было такое.

— А как из погреба за тобой индейская мелкота полезла?

— И это было. Что темнишь? Говори по делу.

— Я так полагаю, друг мой Алард, тебе б легче жилось, если б одну малявку ты оставил в подвале. А сидела там среди разных прочих, чтоб ты знал, некая Ана-Мария Тойя, — Аник широко улыбнулся.

Клейн сдвинул набекрень обруч бинокуляра и с колен пересел на корточки.

— Вот и помогай после этого людям, — назидательно продолжал Аник, — Может, закаешься? а?

— А это верно она? — сомневаясь, Клейн растерянно потирал лоб, уставший от обруча.

— Наш финальный фейерверк она описала Марсель в точности. Так сказать, детские впечатления со стороны — интересно послушать. А в целом — история ей известна клоками, с почтальоном из морга и разными мелочами. Но мне, — Аник внимательно поглядел на носки своих туфель, — даже не ваша встреча удивительна… Мир тесен, бывают встречи и почудней…

— А что?

— Она попросила Марсель познакомить тебя с ней поближе, хотя куда уж ближе!.. Вроде бы поговорить хочет.

— Что тут странного? она попала в меня и как быть — не знает…

— Нет, я не о том. Кажется, она подозревает, что видела тебя раньше — именно тебя. И именно тебя ТАКОГО, какой ты есть.

— Ну это вряд ли… — усомнился Клейн. — Хотя…

— Первое, о чем я подумал, — Аник загнул большой палец, — это наша кровь. Ты накровил в коридоре Долорес и кровил на асьенде, так ведь?

— Согласен.

— И первое, о чем она заговорила наедине с Марсель, — это тоже кровь. «Огненная кровь», — как она изволила выразиться. Они были на кухне, и Марсель сразу захотела проверить свою кровь, но та ее отговорила… Затем второе: какой-то старикашка-шонко, духовидец или колдун, что ли, напророчил ей явление людей с огненной кровью. Факт — именно это она и сказала, — Аник загнул указательный палец. — А это были мы. По крови нас трудно с кем-то спутать, особенно тому, кто видел, как она кипит.

— Занятно… — прищурился Клейн.

— Еще как. Я только боюсь, что этот мастер предвидения давно околел. Как он нас почуял? издали и заранее — редкий был нюх…

— И что этот дока ей и внешность сообщил?

— Сомневаюсь. Об этом речи не шло… но главное вот в чем, — загнул Аник и средний палец, — она где-то упомянула, что ты ей потом долго снился.

— С этого и надо было начинать. — Клейн поднялся. — Она облучилась зарядом от меня.

— Но извини — чтобы годами тебя во сне видеть и сразу заподозрить при встрече… — пожал плечами Аник. — Может, она родня тому индейцу, и вообще, это у них врожденное — с духами водиться?., как у шефа.

— Нет, по-моему, это самые обычные наведенные сны.

— А тебя кто-нибудь видел во сне дольше, чем месяц подряд? ведь потом это проходит. И учти — ты был в шлеме, в костюме и в вертолет сел — не раздевался; не по росту же она тебя узнала?

— Да обычные это сны, как ты не поймешь?! Поле заряда действует на мозг? Действует. — Клейн загнул мизинец. — А мы тогда были с тройной накачкой, чуть не светились…

— И светились — я ночью в зеркале смотрел, — кивнул Аник.

— Вот! — прижал Клейн к ладони безымянный палец, — значит, и поле было втрое сильней; ребятня эта рядом была, а ближе и дольше всего — ко мне.

— Но лица она не видела!

— Лица, лица… что ты заладил?! лица… Заряд — и есть лицо. Слепок! Вспомни, как по тебе та подружка с ума сходила, все ты ей снился — а почему? да облучил ты ее с пылу с жару. А третье, — загнул он средний палец, — это то, что люди разные бывают — вот даже в смысле выпивки, как на кого подействует. То же самое и с зарядом.

— Может быть, не знаю… — развел руки Аник. — А как насчет знакомства?

Сердито кашлянув, Клейн опять нагнулся над недоделанным блоком.

— Вот подам рапорт по начальству — там видно будет. Субординация должна быть…

— Что, была нахлобучка?..

— Иди ты… — незло отмахнулся Клейн. — Не мешай работать.

— Брось ты все, спать пора.

— Ну, сейчас — вот на место плату поставлю…

Аник ушел и с лестницы еще зазывал Клейна спать, пока не хлопнула дверь. Клейн работал недолго и скоро сложил инструменты.

Поднимаясь, он думал о странных снах, которые бывали у воплощенных и тех, кто близок к ним.

Суббота, вторая ночь полнолуния, 03.44

Прожито — 25 часов 49 минут

Осталось жить — 46 часов 11 минут

Из форточки в комнату Аны-Марии веяло холодом, и, раздеваясь, Марсель начала зябнуть. Хорошо, что Лолита дала ей легкую пижамку! Марсель долго и старательно заворачивалась в верблюжье одеяло и понемногу устроилась в постели, как в мягком гнезде; тепло нежно охватило ноги и стало растекаться вверх по телу — было так приятно, что даже всклокоченные мысли улеглись, приглаженные масляной пленкой дремы, и голову перестало ломить, и всякий, даже малейший шум затих, сменившись снежным шепотом ночи.

«Завтра, завтра… — думала Марсель, утопая в подушке, — все завтра. Я устала, я хочу спать. Не хочу больше думать».

Волны сна закачали ее, она поплыла в обволакивающей темноте, пушистой и сладкой…

Кровать под ней тихонько скрипнула, и Марсель с досадой повернулась с боку на бок. Но заскрипело сильнее, кровать задрожала — Марсель недовольно приподнялась на локте и в блеклом заоконном свете увидела что-то необычное, пугающее, — вместе с дрожью кровати по потолку побежали тонкие трещины, а обои на стенах коробились, вздувались пузырями; глиняные индейские куклы запрыгали и застучали на подставке, стекла задребезжали — о! что это?!.

Комнату тряхнуло — скрежет! грохот! все заходило ходуном, со звоном упал ночник! посыпались книги и безделушки с полок! закачался платяной шкаф! «Ана-Мария! Ана-Мария! где же она, господи?! Лолита! где вы?!»