– Кого надо?

Грубый голос Джо в маленьком динамике хрипит и трещит.

– Это Гарри. Гарри Старкс.

– Проваливай.

– Открой, Джо. Надо поговорить.

– Оставь меня в покое.

Гарри отжимает язычок замка и осторожно толкает плечом дверь. По лестнице мы поднимаемся на второй этаж. По комнатам разносится странная электронная музыка. Пол усыпан черепками от разбитой посуды, расколотыми пластинками и деталями звукозаписывающей аппаратуры. Повсюду валяются рекламные плакаты с портретом Хайнца – белокурой поп-звезды в серебристом облегающем костюме. Лицо на плакатах перечеркнуто сердитыми движениями черного карандаша. Странная музыка похожа на звуковую дорожку к какому-то научно-фантастическому фильму.

– Джо?! – окликает Гарри.

Джо появляется в дверном проеме внезапно. Он с ног до головы одет в черное. Ворот засаленной черной рубашки расстегнут. Лицо у Джо белое, как у призрака, глаза вылезли из орбит. В руках у Джо дробовик-одностволка, которую он держит на уровне пояса.

Я смотрю на Гарри. Киваю. Я готов броситься на Джо, чтобы сбить с ног. Но Гарри только поднимает руку. Спокойнее – вот что означает этот жест. Кто-кто, а уж он-то знает, что такое безумие.

– Все в порядке, Джо, – негромко говорит он. – Мы хотим только поговорить.

– Это небезопасно, – произносит Джо, растягивая слова на западный манер. – Они подслушивают.

– Кто? Кто тебя подслушивает, Джо? – спрашивает Гарри с легкой насмешкой.

– Полиция, – отвечает Джо. – И типы из ЭМИ.[38]

Гарри медленно идет к Джо.

– Все в порядке, – повторяет он успокаивающим тоном. – Все в порядке.

Приблизившись к Джо почти вплотную, он протягивает руки.

– Отдай нам ружье, Джо.

Джо пожимает плечами и послушно отдает Гарри дробовик. Похоже, он не совсем хорошо понимает, что делает.

– Возьми, – говорит он. – Все равно оно не мое. Это ружье Хайнца.

И вдруг Джо начинает всхлипывать. Гарри не глядя протягивает ружье мне и, приобняв Джо одной рукой, ласково похлопывает его по плечу.

– Ну-ну, не надо… – приговаривает он.

– Неблагодарная скотина! После всего, что я для него сделал…

– Перестань, Джо, он того не стоит!

Гарри отводит Джо к диванчику. Сбрасывает на пол какие-то бумаги и усаживает на подушку. Я засовываю дробовик за диван. Гарри садится рядом с Джо.

– Мне нужно с тобой поговорить, – повторяет он.

– Говорю же тебе – это опасно! Вся квартира нашпигована «жучками»!

– Тогда будем говорить шепотом. За этим шумом они все равно нас не услышат.

Гарри прав. От электронного визга синтезаторов стены буквально вибрируют.

– Это не шум, это моя космическая симфония. Она называется «Я слышу новый мир». Я написал ее в шестидесятом, но она никому не понравилась. Грязные свиньи, что они понимают!

– Мне она кажется довольно, гм-м… любопытной. Но главное, если мы будем говорить негромко, нас никто не подслушает.

– Я постоянно слышу голоса, – говорит Джо, снова приходя в состояние болезненного возбуждения. – Они пытаются украсть мои звуки. Украсть прямо из моей головы!

– Ш-ш-ш! – говорит Гарри, прикладывая палец к губам. – Все хорошо. Ведь мы же друзья, правда?

Он шлепает Джо по ляжке, и тот улыбается.

– Так о чем ты хочешь поговорить, Гарри?

– О Берни. Берни Оливере.

Джо резко выпрямляется и пытается вскочить, но Гарри его удерживает.

– Бедный малыш! – говорит Джо. – Его разрубили на куски и сложили в чемоданы!

– Совершенно верно, – кивает Гарри. – Вот мы и хотим узнать, кто это сделал.

– У них есть на меня материалы. Я – зарегистрированный сексуальный преступник.

– У кого – у них?

– У легавых. Расследование ведет Хайгейтский полицейский участок, понимаешь? Ведь Берни был оттуда, из тех краев.

– И что у них на тебя есть?

– Они меня арестовывали. В шестьдесят четвертом.

– За что?

– За «настойчивое приставание с безнравственными целями».

Гарри смеется.

– Что, у того коттеджа на Холловей-роуд?

– Да. Только с моей стороны не было никакой настойчивости, это я тебе говорю. Парню просто было не о чем писать домой, вот он и нафантазировал всякой хреновины…

Теперь уже оба они хихикают на диванчике, словно две подружки-сплетницы.

– Дело в том, что однажды я встречался там с Берни, – добавляет Джо. – Поэтому теперь я один из подозреваемых. Легавые хотят, чтобы я сделал заявление.

– Какие легавые? Из Хайгейтского участка?

– Да. Но после них ко мне приходил еще один тип. В штатском.

– И он служит не в Хайгейте?

– Не знаю, он не сказал.

– Может, он из Отдела по расследованию убийств?

– Может быть. Я не знаю. Он сказал, что они исключили меня из своего расследования.

– Он о чем-то тебя расспрашивал?

– Нет. Он просто сказал, чтобы я помалкивал насчет этого дела, если не хочу нажить неприятности.

Гарри нахмурился. А Джо продолжал:

– Я иногда думаю – может быть, он был одним из них.

– Кого ты имеешь в виду?

– Тех, кто пытается украсть мои звуки.

– Так-так. Кстати, ты сделал заявление в полиции?

– Нет, какое там! Я боюсь даже выходить из квартиры. Если бы ты знал, Гарри, как я боюсь!

– В таком случае, Джо, – сказал Гарри и снова похлопал его по спине, – почему бы тебе не сделать это заявление мне?

Джо пожимает плечами. Он не против.

– Я встретил Берни у того коттеджа, который находится дальше по улице. Ну, ты знаешь… Он согласился пойти ко мне домой. Когда он узнал, кто я такой и чем занимаюсь, он захотел, чтобы я сделал ему пару записей его песен. Берни – настоящий очаровашка, и у него очень красивые светлые волосы, но петь он не умеет. Я сделал запись, мы вместе ее прослушали, и он смеялся вместе со мной. Но потом он сказал, что, если я поработаю с записью, добавлю побольше эха и правильное сжатие, запись может зазвучать. И я решил пойти ему навстречу. Мальчик мне понравился, к тому же он умеет быть благодарным. В отличие от всех этих эгоистичных подонков, которые сделали карьеру с моей помощью. Вот почему я сказал, чтобы он пришел на следующей неделе, и мы попробуем еще раз. Вот и все… Больше я его не видел.